Модест Людвигович Гофман родился в 1887 году в Петербурге. Получил образование в Первом кадетском корпусе и некоторое время преподавал в учительской сельскохозяйственной школе. Но вскоре поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета, который окончил в 1910 году. Во время учебы выпустил два сборника стихов, а в 1907 году опубликовал «Книгу о русских поэтах последнего десятилетия», принесшую ему известность. В предреволюционное время деятельность Гофмана была связана с литературной и преподавательской работой. Он был секретарем издательства «Оры», преподавал в своей альма-матер — Кадетском корпусе, гимназиях, в том числе Л.Таганцевой, и в Тенишевском училище. Но весь его дальнейший жизненный путь определили исследования творчества Пушкина под руководством Б.Модзалевского.
Правда, до того времени, когда началась его работа в Пушкинском Доме, Гофману с 1917 года пришлось побывать служащим разных комитетов в Черниговской губернии, основать газету «Черниговский край» (вскоре она была закрыта большевиками), скитаться по Украине, а в Елисаветграде перенести сыпной тиф. Но в 1920 году он добрался до Москвы, потом вернулся в Петроград и фактически стал руководителем Рукописного отделения Пушкинского Дома. Ему удалось собрать для Пушкинского Дома ряд редких рукописей, в том числе дневники А.Г.Достоевской, которые он опубликовал в 1922 году. В это время Гофман издал и свое исследование «Пушкин. Первая глава науки о Пушкине».
В конце 1922 года по поручению Российской академии наук Гофман выезжает в командировку во Францию к собирателю пушкинских рукописей и создателю в Париже пушкинского музея А.Ф.Онегину-Отто. Академия предложила коллекционеру субсидию в 100 тысяч франков за закрепление за Академией права собственности на пушкинскую коллекцию Отто. Переговоры прошли успешно. Но вот тут-то начинается новая, поистине детективная история, связанная с пушкинским наследием, которая определила жизненную и научную судьбу Гофмана на много лет вперед. Он напишет об этом в 1925 году в альманахе «На чужой стороне» и позже в 1955 году в американском «Новом журнале».
Дело в том, что в конце 1922 года представитель советской власти во Франции, торгпред Скобелев, передал Модесту Людвиговичу письмо, которое прислала ему из Константинополя эмигрировавшая туда родная внучка Пушкина Елена Александровна Пушкина-Розенмайер. Она предлагала купить у нее печатку поэта, портрет Натальи Николаевны и ее веер, а также упоминала о том, что у нее есть неизданный дневник поэта и другие его рукописи, которые она может передать на хранение, но с условием, что они не будут изданы до 1937 года — до столетия со дня гибели Пушкина. Можно себе представить, в какое волнение пришел Гофман. Он вступил в переписку с Еленой Александровной и стал просить у Пушкинского Дома денег для приобретения у нее пушкинских реликвий. Но субсидии не были выделены, и, заняв денег у Онегина-Отто, Гофман отправился в Константинополь. Он побывал в доме у внучки поэта, смог увидеть вещи, о которых она упоминала в письме, но по поводу рукописей ее решение было непреклонным — они хранятся в надежном месте и не будут обнародованы до 1937 года. Передать безвозмездно хотя бы артефакты на хранение Онегину-Отто, пока Академия не выделит ей нужную сумму, Елена Александровна также не согласилась — ей нужны были деньги на поездку в Южную Африку, где мужу предложили работу ее английские родственники, тоже потомки Пушкина.
Уехав ни с чем из Константинополя, Модест Людвигович все-таки в Петербург не вернулся, а вызвал свою семью в Париж и остался во Франции. Хотя эмигрантов при советской власти не жаловали, Академия была благодарна Гофману за удачные переговоры с Онегиным-Отто, в результате которых после смерти коллекционера в Пушкинский Дом вернулась значительная часть пушкинского наследия. А Гофман продолжил свои исследования, и в Париже появилась «Вторая глава науки о Пушкине», «Пушкин. Психология творчества», «Письма А.С.Пушкина к Н.Н.Гончаровой» и многие другие труды. В то же время Модест Людвигович не оставлял надежду найти неизвестный дневник Пушкина. Он познакомился с Сержем Лифарем и начал вместе с ним подготовку памятных мероприятий к 100-летию со дня кончины поэта. Теперь уже Лифарь, наверняка с подачи Гофмана, пустился на поиски внучки Пушкина и реликвий поэта. Неизвестный дневник и ему разыскать не удалось. А вот печатку из слоновой кости, принадлежавшую поэту (о которой писала Елена Александровна еще в 1922 году), он экспонировал в одной из витрин в парижском зале «Плейель», где состоялась в 1937 году выставка памяти Пушкина. По-видимому, он все-таки встретился с внучкой поэта и приобрел у нее эти реликвии. Дневник поэта, который имела в виду Пушкина-Розенмайер, пушкинисты ищут до сих пор.
В 1937 году Гофман вместе с Лифарем издал письма Пушкина к Н.Н.Гончаровой, принимал участие и в подготовке выставки в зале «Плейель» вместе со своим сыном — Ростиславом, который впоследствии стал музыковедом. А внуки Модеста Людвиговича — Владимир и Андрей Гофманы — известные в наше время художники и скульпторы. Ученики Юрия Анненкова и Осипа Цадкина, они ведут активную выставочную деятельность во Франции и других странах. Часто показывают свои работы в родном городе деда — Петербурге. В 2018 году их совместная выставка с успехом прошла в Доме русского зарубежья им. А.Солженицына. Кроме того, Владимир Гофман не раз выступал в ДРЗ на конференциях, посвященных пушкинским юбилеям, рассказывал о рукописях поэта и об исследованиях своего деда, многие из которых до сих пор являются настольными книгами литературоведов.
Модест Людвигович Гофман прожил полную необычных событий и интересного общения жизнь. Он скончался в Париже 6 марта 1959 года.
Тамара Приходько