24 августа 2019 года — 85 лет со дня кончины отца Александра Ельчанинова (13(01).03.1881, Николаев, Россия – 24.08.1934, Париж, Франция), протоиерея, педагога, православного публициста и историка. Из семьи военнослужащего, был вторым сыном штабс-капитана 58-го пехотного полка Виктора Яковлевича Ельчанинова. Отец умер рано, когда Александру было всего 12 лет. После его смерти семья переехала в Тифлис. Как и братья, Николай и Борис, Александр учился во 2-й тифлисской гимназии. Семья жила на пенсию, поэтому ему еще в гимназии пришлось зарабатывать уроками и платить за учение свое и брата. Его одноклассниками были П.А.Флоренский, В.Ф.Эрн и М.И.Асатиани. Вместе они посещали историко-философский кружок, организованный учителем истории Г.Н.Гехтманом, и окончили гимназию в 1900 году, все с золотыми медалями.
Александр содержал себя сам и во время учебы на историко-филологическом факультете Петербургского университета. По окончании университета он был оставлен для научной работы на кафедре истории, но от научной карьеры отказался. В эти годы Ельчанинов принимал активное участие в начинаниях, направленных на преодоление традиционной зависимости Церкви от государства и ставивших своей задачей приближение общественного устройства к евангельскому идеалу. Он участвовал в деятельности нелегального Христианского братства борьбы (ХББ), основанного В.П.Свенцицким и В.Ф.Эрном, входил в редколлегию «Религиозно-общественной библиотеки» и был редактором-издателем газет ХББ. Отец Александр вспоминал, как ночью где-то в подмосковном лесу читал и пояснял рабочим Евангелие, за что получил от полиции штраф в 100 рублей, будучи заподозрен в политической неблагонадежности.
Особенная дружба, начавшаяся еще с гимназических лет, связывала его с отцом Павлом Флоренским. Под его влиянием и по собственной склонности, хотя и не мысля о возможности для себя священства, он поступил в 1905 году в Московскую духовную академию и одновременно принял участие в деятельности Московского религиозно-философского общества памяти Владимира Соловьева, был его первым секретарем. В это же время в журнале «Новый путь» появилась его первая статья «О мистицизме Сперанского», а годом позже — книга «История религий» под редакцией А.Ельчанинова, В.Эрна, П.Флоренского (М.: Книгоиздательство «Польза», 1909).
Его старший друг и наставник отец Сергий Булгаков так вспоминает те годы: «То было светское пастырство, проповедь веры в среде одичавшего в безбожии общества, и ей отдавался он, будущий пастырь, ранее своего пастырства. Во всей этой работе собирания духовных сил против безбожия и равнодушия он являлся неизменным и незаменимым тружеником и сотрудником, смиренным и преданным исполнителем того, что на него возлагалось. Имя его должно быть вписано в историю нашего церковного просвещения, как и новейшего движения христианской мысли в России. Этому содействовали и его личные свойства, особое очарование его юности. Когда он появлялся — со своим лучистым ласковым взглядом — навстречу ему раскрывались сердца и появлялись улыбки».
Курс Академии был прерван отбыванием воинской повинности на Кавказе, и в Академию он больше не вернулся, увлекшись педагогической деятельностью. С 1910 года Ельчанинов читал цикл открытых лекций на тему, ему близкую, — о новой русской религиозно-философской мысли и об отдельных ее представителях, которых всех он лично знал, на Высших женских курсах в Тифлисе. С 1912 года преподавал в гимназии Владимира Левандовского в Тифлисе, в 1914 году стал ее директором. Гимназия осваивала первый опыт новой школы совместного обучения. Ее бывшая ученица М.Зернова вспоминала: «Эта гимназия привлекала в свои стены самых талантливых преподавателей, но A.B.Ельчанинов был среди них исключительным и несравнимым. Его преподавание более, чем что-либо иное в гимназии, осуществляло ее основную идею — школу радости, творчества и свободы. Оно не укладывалось ни в какую систему и перерастало всякую программу. Это время полно для нас, учеников отца Александра, яркими личными воспоминаниями, овеяно очарованием прежде всего личности нашего учителя».
О его педагогическом даре писал также историк М.М.Карпович, вспоминая свою дружбу с отцом Александром еще в гимназии: «Все самое существенное в нашей жизни было связано с ним. Ему можно было сказать о том, чего никому другому не доверил бы, у него можно было искать разрешения разных сомнений и советов в трудных случаях жизни. Его влияние перевешивало, если не исключало, все остальные. Наша привязанность к нему была безгранична, но влиянием своим он пользовался с исключительной осторожностью. Никому ничего никогда не навязывая, он старался только помочь каждому найти правильный путь в ту сторону, куда каждого из нас влекло».
В 1916 году Александр Викторович обвенчался с дочерью В.А.Левандовского Тамарой Владимировной. В браке с ней родились дети Наталья, Кирилл и Мария. Младшая дочь, Мария Александровна, в замужестве Струве, стала, как и ее муж, Никита Алексеевич, самым дорогим и близким другом сначала Библиотеки-фонда, а затем и Дома русского зарубежья им. А.Солженицына в Москве.
В годы голода и разрухи Александр Викторович работал в американском фонде помощи (Near East Relief), организовывая ремесленные, спортивные и просветительские занятия для детей, которых кормили американцы. В 1921 году он с семьей эмигрировал из России. Из Батуми через Константинополь Ельчаниновы добрались до Франции, где поселились в Ницце.
К этому времени Александр Викторович уже ясно осознавал, что светская педагогика более не удовлетворяла потребностей его души, – другое, более высокое призвание, влекло к себе: «Я получил письмо от о. Сергия Б., где он настойчиво советует мне принять священство. Я был поражен. Сначала мне стало страшно, как бывает страшно, когда почувствуешь судьбу, рок. Я понял сразу, что это невозвратимо, что это моя судьба. В другом я, может быть, пытался бы обойти ее, но тут я почти не колебался — я пошел навстречу, и тогда стало так радостно и ясно на душе. На старых путях (педагогика, лекторство) мне было уже нечем жить, на новом пути я оживаю, возрождаюсь снова. Это мое посвящение во вторую степень. Первое — брак, второе — священство». И еще: «Меня всегда, особенно последний год, пугало быстрое течение времени; это потому, что я стоял на месте. Теперь (с решением принять священство) я пошел в разрез со временем или, вернее, нырнул в глубину, где время безразлично».
Принятие им в 1926 году священства было естественным продолжением и его внутреннего пути, и его деятельности. В священстве он проявил высшее, к чему был призван. Кто-то из друзей отца Александра сказал в день его рукоположения: «Весь его иконописный облик как бы наконец нашел свое подлинное изображение».
Священство дало новое вдохновение его жизни: «До священства — как о многом я должен был молчать, удерживать себя. Священство для меня — возможность говорить полным голосом».
Сохранилось немало свидетельств о том, каким был духовником отец Александр и как его воспринимали исповедовавшиеся: «Для меня он был олицетворением Божией правды на земле. Лучше, яснее, проще и мудрее его я никого не знал. В общении с ним открывался самый короткий путь к Богу… Как часто одна мысль, что придется перед ним каяться, останавливала от греха». «Разговоры с отцом Александром оставались в душе навсегда. Они были этапами духовной жизни». «Его руководство и наставления иногда почти неуловимы, слова скупы, но каждое оброненное им слово, полное человеческого понимания, оставляет след на всю жизнь». «У него был дар внимания и любви к каждому и дар забвения себя — в этом была его внутренняя сила и сила его необычайного влияния на людей».
Свое служение он нес и в проповеди: «Чтобы говорить не приготовившись, надо иметь точную тему, расчлененную на главные мысли. Но главное, творчество должно происходить во время проповеди, иначе перегораешь, готовясь, и слушающим преподносишь холодный пепел». И еще: «Когда я обдумываю что сказать, почти всегда у меня начинается процесс богословского и словесного творчества и сама проповедь, таким образом, становится репродукцией. Значит, надо этот процесс совершать вслух, при людях; но для этого два условия — наполненное сердце и полная простота».
С 1926 до 1934 года отец Александр Ельчанинов состоял в штате Свято-Николаевского собора в Ницце, заведовал церковно-приходской школой при нем, преподавал русский язык и литературу.
Одним из больших и особенно близких его духу увлечений в это время было Русское христианское студенческое движение (РСХД), в котором он принимал участие еще в России через профессора Новоселова, принявшего после революции монашество и погибшего в сане епископа. «Я все больше ценю Движение, — писал отец Александр, — как собрание всего живого в Церкви, всех тех, кто принимает христианство не как традицию, не как слова, не как быт, а как жизнь». Особенно вдохновляли его большие ежегодные съезды Движения: «Атмосфера съездов Движения напоминает мне отдаленно тот горячий воздух тесных христианских общин апостольского века, в котором дышит Дух Святой и совершаются чудеса, без которого христианин задыхается и является только тенью, только схемой христианина».
В 1934 году он был назначен в Александро-Невский собор на ул. Дарю в Париже, где прослужил всего неделю и тяжело заболел. Скончался отец Александр Ельчанинов 24 августа 1934 года в Париже, всего 53 лет, полный сил и планов жизни... Похоронен на кладбище в Медоне под Парижем.
В 1935 году в Париже посмертно вышла книга его духовных откровений «Записи» и издан сборник «Памяти отца Александра Ельчанинова».
«Христианство научило нас любить и ценить в человеке не его атрибуты и достоинства, а его существенное ядро — его душу, и это оно первое провозгласило абсолютную ценность и единственность всякой человеческой души… Все блага мира ничто перед этой ценностью души — “что пользы человеку, если он приобретет весь мир, а душу свою погубит?...”» (о. Александр Ельчанинов).
См. публикации о. Александра Ельчанинова в каталоге библиотеки ДРЗ.
В.Р.Зубова