20 мая 2020 года — 135 лет со дня рождения Константина Михайловича Миклашевского (20(08).05.1885, Киев, Россия – 16.12.1943, Париж, Франция), актера, режиссера, драматурга, теоретика театра. Из старинного дворянского рода, берущего начало от великого князя Киевского Мстислава, сына Владимира Мономаха, и от литовского князя Гедимина. Герб рода помещен в 3-й части «Общего гербовника дворянских родов Российской империи». Отец, Михаил Ильич, гофмейстер Двора Его Величества и член Государственного совета, был землевладельцем. Мать, Ольга Николаевна Тройницкая, из семьи крупного чиновника, вице-президента Международного статистического института. Раннее детство мальчика прошло на Украине. С переездом семьи в Петербург он был отдан в Императорский Александровский лицей, который окончил в 1904 году и был причислен к Государственной канцелярии до 1916 года.
Константин категорически отказался от подготовленного ему места в МИДе и поступил в Императорское петербургское театральное училище, где учился у В.Н.Давыдова. Отец семейства пригрозил оставить сына без наследства и выгнать из дома, но 19-летний юноша был непреклонен. Заодно он записался на дополнительный курс в Консерваторию, считая, что будущему театральному режиссеру необходимо уметь писать музыку и знать теорию. Родители еще долго не могли примириться с выбором профессии сыном. Ведь поколения Миклашевских — это военные аристократы, род которых уходит корнями к князю Мстиславу! Семья владела несколькими особняками, в том числе усадьбой «Приютное» в Аркадии (Одесса). Недалеко от родового имения в с. Беленькое (Екатеринославская губерния) им принадлежало несколько заводов. Детям каждое лето выдавались кругленькие суммы для заграничных путешествий или отдыха на модных курортах. В доме прислуживали лакеи и повар из Парижа. Однако живя с родителями, Константин Михайлович пользовался только двумя комнатами с отдельным входом со двора, чтобы друзья не мешались с «чистой публикой».
После окончания училища посетил Испанию, Италию, Францию, Германию и другие европейские страны. При этом он путешествовал по Европе исключительно в третьем классе, впитывая языки и культуру ее народов. Днями просиживал в библиотеках, посещал музеи, изучал архитектуру.
Начало его театральной деятельности было связано со Старинным театром. Это был театр-эксперимент, поставивший своей целью воссоздание на современной сцене театральных зрелищ прошлых эпох. «Случай часто играет в жизни немаловажную роль, — писал Э.Старк, — так вышло и в истории “Старинного театра”. Судьбе угодно было, чтобы Евреинов и Дризен, дотоле не встречавшиеся, познакомились на торжественном банкете, устроенном по случаю 10-летнего юбилея журнала “Театр и искусство”. Было это 5 января 1907 г. Здесь в интимной беседе, начавшейся после того, как закончился банкет, и общество разбилось на отдельные кружки, Евреинов посвятил нового знакомого в детали своего проекта. Собеседование на столь увлекательную тему, затянувшееся далеко за полночь, продолжалось на извозчике, — оба жили в одном и том же районе, и тут барон Дризен окончательно зажегся оригинальным проектом Евреинова. Почувствовав сейчас же всю скрытую в нем бесконечную красоту и возможность открытия каких-то новых театральных горизонтов, Дризен, как человек необыкновенной энергии и прямо исключительных организаторских способностей, тотчас же решил попробовать воплотить идею в жизнь» (Старк Э. Старинный театр. Пг., 1922). Старинный театр просуществовал всего лишь два сезона: 1907/1908 и 1911/1912 годы, но оставил заметный след в театрально-художественной жизни Петербурга.
В первом сезоне Миклашевский выступал как актер. Для второго сезона 1911/1912 года были выбраны пьесы испанских драматургов XVI–XVII веков, и в этом сезоне он — самый молодой уже из трех главных руководителей театра, основной задачей которого по-прежнему было «показывать именно театр, каким он когда-то был, показывать обстановку и актера в ней» (Там же). Естественно, что организаторы особое внимание уделяли строгому научному изучению материала. Летом, накануне открытия второго сезона, все трое — Евреинов, Дризен и Миклашевский — отправились за границу, кто в Неаполь, а Миклашевский в Испанию, где он скрупулезно изучал многочисленные материалы из великого прошлого испанского театра, собрал всю необходимую иконографию, посмотрел современные сценические представления и испанские танцы, словом, «выработался в серьезного, в высшей степени культурного театрального деятеля». В Старинном театре состоялся его режиссерский дебют: во время «испанского сезона» Миклашевский поставил «Благочестивую Марту, или Влюбленную Святошу» Тирсо де Молина.
Публика с нетерпением ждала открытия театра: собрался не только весь художественно-артистический мир, но и вся аристократия. Спектакли прошли с огромным успехом. В это же время выходит и первая публикация его театроведческого труда (Миклашевский К.М. Испанская сцена // Испанский театр. СПб., 1911). А книга «La commedia dell’arte, или Театр итальянских комедиантов XVI, XVII и XVIII столетий» (СПб., 1914), правда, пока только первая ее часть, принесшая автору широкую известность, была написана во время подготовки к так и не состоявшемуся третьему — «итальянскому сезону» Старинного театра. Этот интереснейший труд получил почетный отзыв Императорской Академии наук.
Миклашевскому был совсем не чужд мир кабаретных театров, в великом множестве появившихся на рубеже 1900–1910-х годов. В 1913 году он поставил в «Бродячей собаке» «Вертеп кукольный» — рождественскую мистерию М.Кузмина. В своих шутливых записках актер и театральный режиссер В.А.Подгорный даже называл Константина Михайловича «хвостом» «Бродячей собаки».
С началом Первой мировой войны Миклашевский был призван в действующую армию, возвратился в Петроград лишь два года спустя. Во время службы в армии он сотрудничал в журнале Мейерхольда «Любовь к трем апельсинам», где опубликовал несколько статей, в том числе статью «Об акробатических элементах в технике комиков dell’arte». Название журнала, восходящее к Карло Гоцци, говорило само за себя, определяя задачей изучение опыта старинного сценического искусства, прежде всего, опыта «комедии масок» и Гоцци. В то время Мейерхольд сочетал практические занятия в Студии на Бородинской, которые регулярно посещал Миклашевский, с теоретическим их обоснованием в журнале, утверждая, таким образом, театральность в самых «чистых», освобожденных от быта и психологии формах.
По возвращении в Петроград в 1916 году Константин Михайлович участвовал в театре-кабаре «Привал комедиантов», унаследовавшем традиции «Бродячей собаки». Он также входил в труппу Театра музыкальной драмы и выпустил изящно изданную маленькую пьесу «Кровожадный Турка и Вошебник Магги» (Пг., 1916; сценарий комедии в трех действиях). На фоне несложной интриги автор, использованием таких приемов, как музыка, танец и комические интермедии, открывает разнообразные театральные возможности. Однако культурная атмосфера Петрограда в годы войны во многом изменилась, и стилизационные эксперименты в театре и в драматургии, ранее активно развивавшиеся, также существенно модифицировались. Поэтому некоторые критики восприняли пьесу Миклашевского как анахроничную чушь. «Теперь, когда тягостный кошмар театрального “декадентства” прошел, театр, наконец, выходит на дорогу, — как-то мучительно неприятно читать “сценарий” г. Миклашевского “Кровожадный Турка и Волшебник Магги”. Одно время на эти фокусы была мода, и секта мейерхольдиастов усиленно кривлялась на манере всех видов старого театра и между прочим под Commedia dell’arte… Вдруг он издает такую нелепость, как эту грубую подделку под Commedia dell’arte! Зачем, кому это нужно?» (Театр и искусство. 1917. № 31).
В 1916 году не стало отца, мать была больна раком. С началом Гражданской войны Миклашевский уезжает с младшим братом Вадимом в Одессу, в их знаменитую усадьбу «Приютное», где уже находились старшие сестра и брат, и увозит туда больную мать. Вскоре после его приезда сестра с мужем, князем Гагариным, и старший брат Андрей покинули Россию и обосновались во Франции, в Ницце, оставив мать на попечение Константина. Одесса тогда была переполнена беженцами, театров были много, причем самых разных: и «Кривое зеркало», и «Летучая мышь» Балиева, и бесчисленные гастролеры, застрявшие в Одессе, где все еще можно было прокормиться.
Миклашевский осматривался, время от времени участвовал в театральных дискуссиях, дополнительно подрабатывал, читая лекции по истории театра. А освоившись, с 1919 года начал претворять в жизнь вполне конкретные идеи: кружком молодых артистов основал театр художественных исканий под названием «Молодая студия», которая вскоре преобразовалась в Камерный театр. Материальную поддержку новому делу оказал И.Ксидиас — издатель газеты «Южная мысль». Константин Михайлович в интервью газете «Вечерний час» (25 марта 1919 года) представлял задачи театра: «Прежде всего, наш театр не кабаре и не миниатюр… наш театр не будет похож на драматический театр в общепринятом значении этого слова… Театр исканий? — Тоже нет… какое дело зрителю до исканий? Зритель требует новизны… Его радуют не искания, а достижения…»
Из воспоминаний его жены, одесситки Людмилы Эйзенгардт: «Заинтересовал нас питерский режиссер и историк Старинного театра Миклашевский… В содружестве с нашим профессором Варнеке он готовил к постановке комедию Плавта “Менехмы”… Все актеры были в больших гротескных масках, закрывавших всю голову… Ничего подобного я до сей поры не видела. Все, что видела, не было театром, вот он — настоящий театр, подлинное мастерство актера! Менехма играл сам Миклашевский. Но вернее, он играл обоих, не меняя ни маски, ни костюма. Но как они были различны… Можно сказать, что актер был без головы, она была закрыта, как колпаком, пестрой нелепой маской. Но все тело, плечи, ноги, ступни ног, руки, пальцы, позвоночник играли так, что, казалось, и маска меняла свое выражение. Из-под маски звучали разные голоса с неожиданными оттенками и модуляциями… Я любила цирк, видела многих акробатов, но такой гибкости и выразительности тела никогда еще не видала» (Миклашевская Л., Катерли Н. Чему свидетели мы были. Женские судьбы. XX век. СПб.: Звезда, 2007).
Камерный театр имел успех, хорошую прессу и обширный репертуар: помимо комедии Плавта, шли «Два болтуна» Сервантеса, средневековый миракль «Теофил», «Электра» Гофмансталя, «Четыре сердцееда» Миклашевского и другие драматические произведения. Пьесу «Четыре сердцееда» автор стилизовал как комедию дель арте. Она как бы иллюстрировала возможное воплощение прежних принципов на новом материале. В начале 1920 года, после смерти матери, он уехал уже из красной Одессы в Петроград, женившись вторым браком на слушательнице своих лекций Людмиле Павловне Эйзенгардт (первой его женой была актриса Тамара Владимировна Жуковская). В Петрограде поставил сатирическую пьесу Максима Горького «Работяга Словотеков». Главный герой — недалекий хамоватый начальник, строящий молниеносную карьеру. Театральную постановку запретили как контрреволюционную. Впрочем, и сама пьеса писателя ни разу не издавалась. Юрий Анненков писал, что «постановка “Работяги Словотекова” была восторженно встречена публикой, но продержалась на сцене не более трех дней: многие герои того времени, так называемые “ответственные товарищи”, узнали в работяге Словотекове собственный портрет» (Анненков Ю. Дневник моих встреч: Цикл трагедий. New York: Международное литературное содружество, 1966).
В петроградском Театре народной комедии Миклашевский поставил пьесу «Последний буржуй, или Музей старого строя» (1920). Сюжет был прост: бывший богач, старый буржуй, боясь ограбления, стаскивает в одну комнату самые ценные вещи и живет, стиснутый мебелью, статуями, посудой. Его бывший слуга навещает его, приносит ему немного съестного и вынюхивает, где что лежит. Он привлекает шайку для ограбления старика. Налетчики для пущего страху надевают самые фантастические костюмы и на ходулях являются ночью в комнату буржуя. Миклашевский придумал костюмы и все оформление спектакля, играл буржуя с полным знанием дела. Гротескно-феерической была ночная пляска налетчиков, буржуй умирал от страха и отчаяния, видя, как плясуны уносят его вещи. Но тут появлялся красноармейский обход, бандиты с вещами были схвачены, все возвращалось на свои места; тут же появлялся комиссар в кожаной тужурке и объявлял, что отныне эта квартира со всеми вещами национализирована как экспонат буржуазного быта и сам хозяин вещей тоже будет экспонатом и одновременно смотрителем музея. Спектакль кончался дружным хором. Все пели куплеты, сочиненные Миклашевским на мотив «Соловей-соловей пташечка...». «Последний буржуй» шел с успехом и довольно долго.
Трагическая судьба Н.Гумилева и бедственное положение родственников за границей убедили Миклашевского в необходимости эмиграции. Он готовился к ней тщательно, распродавая вещи и мебель, сохранившиеся от былой жизни и покупая антиквариат и картины. Он считал себя обязанным все, что удастся вывезти, поделить поровну между братьями и сестрой. Хуже всех тогда жилось старшему брату Илье, бывший блестящий кавалергард работал в Ницце в гараже мойщиком машин. Готовясь к отъезду, а для этого нужно было свободное время, Константин Михайлович из Театра народной комедии переходит в Музыкальную комедию Марджанова, но вскоре уходит и от него, оставив себе только лекции в Российском институте истории искусств, где он занимал с 1920 года должность профессора по отделению истории театра.
В конце 1924 года, оформив научную командировку на год для работы в Луврской библиотеке, необходимой для второго тома его книги «La сommedia dell’arte, или Театр итальянских комедиантов XVI, XVII и XVIII столетий», он уехал с женой из России, сумев вывезти все ценности, собранные за последние годы жизни в Петрограде. Скромность и рассудительность Миклашевского проявились и в эмиграции, где он не стал безрассудно тратить средства от их реализации. В первые же дни Константин Михайлович устроился работать статистом на кинофабрике «Абель Ганс». Трудясь за гроши, он целенаправленно и методично изучал специфику съемочного процесса. С театром во Франции было сложно (хотя в 1925 году он играл в пьесе Косоротова «Мечта любви» в Русском театре в Париже), поэтому Миклашевский искал себе место в кино.
Тем временем на кинофабрике «Абель Ганс», заметив его эрудицию и знания истории, Миклашевского быстро оценили, к нему стали обращаться как к консультанту по историческим костюмам и не только. Кроме того, он превратил свое личное хобби — умение фотографировать в дополнительный заработок. «Он был так изобретателен, так знал все возможности аппарата, пленок, бумаги, что изумлял своими работами настоящих специалистов. Помогала ему в этом деле его способность к технике, он сам изобрел увеличительный аппарат для своих работ; умел снимать в ночное время при очень слабом освещении, многие из его работ можно было принять за старинную гравюру…» (Миклашевская Л., Катерли Н. Чему свидетели мы были…).
Миклашевский не забывал о цели поездки — ежедневно работал в Луврской библиотеке над своей книгой. Завершив ее вторую часть и дополнив первую, в 1927 году он отдал в печать первое полное издание книги «La сommedia dell’arte, или Театр итальянских комедиантов XVI, XVII и XVIII столетий», правда, на французском языке. К тому времени Константин Михайлович уже играл главные роли во французском и немецком кинематографе. В фильме «Апачи Парижа» (Die Apachen von Paris, 1927) Миклашевский играл негодяя. Через три года, в 1930 году, — новая роль в кинокартине «Прощание» (оригинальное название Abschied). Из-за сложности произношения фамилии, сценическое имя актера сократили до Konstantin Mic.
Константин Михайлович сотрудничал с режиссером А.А.Волковым и был его помощником на фильме «Белый дьявол». Публиковался в эмигрантской прессе (псевдонимы — К.М.Миклаев, Петрушка, Mic). Участвовал в работе Русского общедоступного театра в Югославии. Позднее, встав на ноги, открыл антикварную лавку, которую так описал Юрий Анненков: «Основавшись в Париже, Миклашевский открыл очаровательный антикварный магазинчик на Faubourg Saint-Honoré, прямо против президентского дворца Елисейских Полей. В этом магазинчике, среди других предметов, имелись также забавнейшие статуэтки-куколки и маски действующих лиц итальянской комедии XVII и XVIII веков: Арлекины, Пьеро, Коломбины, Пульчинеллы, Доктора из Болоньи, Капитаны, Смеральдины, Бригеллы, Труффальдины, Маскарильи, Скарамуши, Франческины, Паскуэллы и другие, собранные Миклашевским в Венеции, в Болонье, во Флоренции, в Неаполе, в Милане» (Дневник моих встреч…).
В 1937 году входил в ложу «Северные братья», основанную в 1934 году М.А.Осоргиным и В.Л.Андреевым. Членами ложи были также П.А.Бурышкин, Г.И.Газданов, К.П.Новоселов и другие. Последние месяцы жизни служил в Театре русской драмы в Париже у Евреинова. Отыграв премьеру спектакля по пьесе Евреинова «Самое главное» 16 декабря 1943 года, он лег спать в парижской квартире, забыв о газовой заслонке, и угорел. Похоронен на кладбище Ботиньоль в Париже.
См. публикации К.М.Миклашевского в каталоге библиотеки Дома русского зарубежья им. А.Солженицына
В.Р.Зубова