25 декабря 2020 года — 45 лет со дня кончины Ильи Михайловича Зданевича (псевдонимы: Ильязд, Эли Эганбюри; 21(09).04.1894, Тифлис, Российская империя – 25.12.1975, Париж, Франция), художник, драматург, поэт, издатель, идеолог авангардного искусства. Сын преподавателя французского языка 6-й Тифлисской гимназии Михаила Андреевича Зданевича (правнука сосланного на Кавказ польского аристократа) и пианистки Валентины Кирилловны Гамкрелидзе. Мать училась музыке у П.И.Чайковского, ее предки в ХΙХ веке занимали важные административные посты на Кавказе. В детстве вместе с братом Кириллом, ставшим профессиональным художником, Илья брал уроки живописи, изучал грузинскую старину.
В 1911 году, по окончании с золотой медалью 1-й мужской гимназии в Тифлисе, он поступил на юридический факультет Петербургского университета. Познакомился с В.Бартом, М.Ле-Дантю, М.Ларионовым, Н.Гончаровой и В.Маяковским, увлекся новыми течениями в искусстве и вскоре стал одной из главных фигур русского футуризма. Пропагандируя идеи Ф.Маринетти, манифест которого на русский язык перевел отец, а Илья его прочитал и подхватил идею (он всю жизнь подхватывал идеи на лету), начал с Маринетти переписку еще в гимназические годы, а в 1914 году лично познакомился с ним в Москве. Став футуристом, будоражил публику, продумывал разные варианты эпатажа, например, башмак, которым он размахивал, выступая (1911–1913). Дразнил всех, но недолго, накануне войны отказался от футуризма, заявив, что его не существует.
Зато увлекся теорией всечества, призывающей к синтезу всех видов и направлений искусства. Согласно этой теории, современным является то искусство, которое интересно современным людям. Отделять несовременное от современного — не надо, это — неправильно. Совместно с Ларионовым опубликовал «Да-манифест», предвосхитивший декларации дадаистов, и манифест «Почему мы раскрашиваемся?». В 1913 году, приехав на каникулы в Тифлис, вместе с братом и Ле-Дантю, встретил Н.Пиросманашвили, привез его работы в Москву и показал на выставке «Мишень», под псевдонимом Эли Эганбюри опубликовал книгу «Н.Гончарова, М.Ларионов», выступал с лекциями о всечестве. Кстати, идею всечества Зданевич подхватил у Ле-Дантю. Параллельно он занялся заумью, языком зауми, заумь — это что-то от бессознательного. Тогда же увлекся поэтикой дадаистов (1913–1914), неоднократно выступал с докладами об авангардистском искусстве в «Бродячей собаке» в Петербурге и стал одним из авторов манифеста литературной группы «Центрифуга» (Б.Пастернак, С.Бобров, Н.Асеев и другие).
С 1915 по 1917 год был кавказским корреспондентом петроградской кадетской газеты «Речь», рассказывал о событиях на фронте. В марте 1917 года Зданевич организовал общество «Свобода искусству!», в противовес горьковской Комиссии по делам искусств, вместе с В.Мейерхольдом, Н.Пуниным и С.Прокофьевым опубликовал воззвание, направленное против идеи создания «министерства искусств», выдвинутой А.Н.Бенуа. По окончании университета весной 1917 года недолго служил в секретариате А.Керенского, затем вернулся в Тифлис, где вместе с А.Крученых, К.Зданевичем (братом) и И.Терентьевым создал авангардистское объединение «41є» и одноименное издательство (название, скорее всего, по месту расположения Тифлиса — на 41є северной широты). Выпускал малотиражные сборники «заумной поэзии», экспериментировал со шрифтом, полиграфией и общим оформлением книг, в том числе Терентьева и Крученых, ну и, конечно, собственных драм на «заумном» языке: «Янко, круль албанскай», «Остраф пасхи», «згА Якабы» «асЕл напракАт», «аслааблИчья».
В ноябре 1920 года Зданевич из Батуми выехал в Константинополь, нищенствовал, ожидая французскую визу. С ноября 1921 года в Париже, первое время жил у Ларионова. В 1922 году он, не написав ни одной картины, стал секретарем, затем председателем (1925) Союза русских художников. У него было много встреч в Берлине (останавливался обычно у В.Шкловского): многочисленные издательства, постоянные выставки, однако Зданевичу не понравилась берлинская художественная жизнь. Он вернулся в Париж и выступил с лекцией на эту тему, снабдив ее зеленой афишей с корявой надписью: «Берлин и его халтура».
Свою последнюю книгу — самую дадаистскую дра — драму-пенталогию — под названием «лидантЮ фАрам» Зданевич посвятил безвременно ушедшему другу, Михаилу Ле-Дантю. Начал он ее писать в 1919 году в Тифлисе, в 1920–1921 годах перерабатывал в Константинополе, издал же в Париже в 1923 году под грифом издательства «41є», предварив словами: «Эта книга является короной на могиле моего умершего друга и на всем том, что в течение десяти лет составляло нашу жизнь». Подписана она псевдонимом Ильязд (с этого момента псевдоним становится постоянным). Книга экспонировалась в советском отделе Международной выставки декоративных искусств в Париже (1925). Под впечатлением от нее Жан Кокто написал Зданевичу: «Эта книга — чудо, которое я не смог прочитать, но сразу затронула чувство в глубине души. Мы не знаем, из чего состоят звезды, но ваша книга — звезда» [2]. По выходе драмы-пенталогии автор заявил: «Это высшая точка. И достигнув ее, я бросаю эту книгу. Прощай, молодость, заумь. Долгий путь акробата, экивоки, холодный ум, все, все, все» (Там же).
C 1922 по 1929 год в Париже прошли cемь костюмированных балов, первый назывался «Ночной праздник» — нечто совершенно небывалое. Их устраивал Союз русских художников, а значит, Зданевич — балы на всю ночь, названия их разные и поэтические, с цирковыми представлениями и спектаклями, красочные афиши, все — оригинальные, все — фантастические. Веселился на них русский и французский Париж. Был еще один неповторимый вечер в 1923 году — «Бородатое сердце». Знаменит тем, что похоронил дадаизм как литературное течение XX века. Программа вечера была рассчитана на несколько дней, афишу для него сделал Зданевич, но в первый же день, когда шел спектакль по пьесе Т.Тцара «Газовая камера» (костюмы — С.Делоне, постановка — Грановский, Зданевич, он был также занят и в спектакле), началась потасовка из-за методологических разногласий участников. Без полиции не обошлось. Так неожиданно бурно простились с дадаизмом в Париже, на смену ему пришел сюрреализм.
Это были годы, когда Зданевич участвовал в литературно-художественном кружке «Гатарапак», вместе с Ромовым и Гингером создал группу «Через» (1 марта 1923 года), цель которой — наладить связи между русскими и французскими деятелями искусств. Посещал собрания французских сюрреалистов, сблизился с П.Элюаром, Ж.Кокто, Дж. де Кирико, Т.Тцара, С.Шаршуном, Р. и С.Делоне, познакомился с П.Пикассо, ставшим его другом и соавтором его творческих начинаний. В 1926 году Зданевич женился на натурщице Симоне Аксель Брокар (1926–1939).
Он написал три романа. Один из них — «Восхищение» — Илья Михайлович пытался издать в СССР, вел переписку по этому поводу с невестой покойного Ле-Дантю Ольгой Лешковой, однако его отказалось печатать московское издательство «Федерация», он был издан в Париже под маркой «41є» (1930). Как поэт Зданевич выпустил несколько сборников своих стихов, где нет никакой «зауми» и всечества.
Сочувствие напрасно я искал
не озлобляясь и во что-то веря
улыбки вместо находил оскал
не шевеля умов что хуже зверя
не трогая сердец что тверже скал
Нуждаясь в деньгах, он нанялся к Соне Делоне: помогал раскрашивать шали и создал необыкновенные рукава и воротник для платья Веры Судейкиной: казалось, что это — орнамент, а на самом деле был текст (хранится в национальной библиотеке в Париже). Конечно, Соня Делоне рекомендовала его на текстильную фабрику «Блэк Белэр», которую в 1928 году выкупила Габриэль Шанель. Она назначила Зданевича руководить бюро рисовальщиков, делать эскизы рисунков ткани, и через короткое время объявила его директором предприятия под названием «Ткани Шанель». Он создал целую теорию рисунка на ткани, все рисунки хранились в его многочисленных тетрадях. Работая у Шанель, Илья Михайлович изобрел схему вязального станка и получил патент, который ее фирма выкупила и почти до конца века делала по этому патенту вязальные станки, также организовал ее филиалы в Лондоне и Бирмингеме. В 1935 году Зданевич публикует труд «О моде 1935 года».
Еще в июне-октябре 1917 года в качестве фотографа и чертежника он участвовал в экспедиции Тифлисского археологического общества для описания памятников древней грузинской культуры на территории Турции, занятой в то время русскими войсками, где он обследовал разрушенные грузинские храмы, изучал историю храмов Армении и Грузии. Об этом свидетельствует его архив, в котором сохранились 150 чертежей и планов этих храмов, он создавал их во время своей работы у Габриэль Шанель, используя зарисовки, сделанные во время экспедиции, на тех же устройствах, на которых разрабатывали узоры для тканей. Впоследствии Зданевич выступит с докладами на трех всемирных конгрессах византологов, и будет признан лучшим знатоком по храмам Черноморского региона.
Вторым браком женился на нигерийской принцессе Ибиронке Акинсемойин (Ibirionkй Akinsemoyin) (1940–1943).
В 1940-е–1970-е годы Илья Михайлович в основном сосредоточился на издательской деятельности. У него возникла идея после гибели знаменитого французского издателя Амбруаза Воллара выпускать в издательстве «41є» коллекционные малотиражные книги — livre d’artiste — неповторимые шедевры. К их оформлению он привлек П.Пикассо, А.Дерена, А.Матисса, Ф.Леже, Л.Сюрважа, М.Шагала, Г.Арпа и других знаменитостей. Как и следовало ожидать, он пошел дальше Воллара, став и в этом деле непревзойденным мастером: сам разрабатывал композицию каждого издания, рисунок текста, раскладку листов, тип и фактуру бумаги, художественно-полиграфическое решение, чтобы книги абсолютно ничем не походили друг на друга. В числе выпущенных издательством книг — антология русской и французской «заумной» поэзии «Поэзия неузнанных слов» (Poesie de mots inconnus, 1949). «Бумага — это была его страсть. В каждой его книге вы найдете три, четыре, а то и пять сортов разной бумаги. Причем когда вы открываете книгу, то, прежде чем добраться до блока, переворачиваете сразу несколько листов — все из бумаги разного сорта. Просто бумага: белая, серая, другая, но всегда красивая... Ильязд обожал бумагу и знал в ней толк» [1].
Вышли библиофильские книги стихов и прозы: «Афет» (Afat; 1940; с иллюстрациями П.Пикассо), «Раэль» (Rahel, 1941; во французском переводе П.Элюара, с иллюстрациями Л.Сюрважа), «Письмо» (Escripto, 1948; с иллюстрациями Пикассо), «Приговор безмолвный» (Sentence sans paroles, 1961; иллюстрации Ж.Брака и А.Джакометти), «Бустрофедон в зеркале» (Boustrophйdon au miroir, 1971; оформление Ж.Рибемон-Дессена) и другие. Исполнил ксилографии для книг «Стихи и деревья» (Poиmes et bois) Р.Османа (1961) и «Поэма прозрения» (Un soupзon) П.Элюара (1965).
Третьим и последним браком был женат на владелице керамической мастерской Элен Дуар, под влиянием которой занялся керамикой (1968).
Илья Михайлович Зданевич скончался 25 декабря 1975 года в Париже, Он захотел приготовить чай, взял чайник, пошел в крохотную кухню мастерской на улице Мазарини — и умер. Чайник упал на пол и разбился. Его жена бросилась на кухню и нашла мужа, неподвижно застывшим у стены с пустыми руками. Он умер стоя.
Похоронен на грузинском кладбище в Левиль-сюр-Орж близ Парижа, там же, где и его вторая жена, африканская принцесса Акинсемойин.
Меня слепого видишь ли луна
пускай твоя линяет позолота
сойди красавица ко мне в болото
на дно из раковин и валуна…
…Не жить не умирать и только ждать
когда проникнет в сердце благодать
глухая ночь настанет голубой
И свидимся последний раз с тобой
мой вечный враг всегдашняя подруга
без ненависти не любя друг друга.
См. публикации И.М.Зданевича в каталоге библиотеки Дома русского
Источники:
1. Войскунская Н. Всечувствия Ильязда // Третьяковская галерея. 2016. № 1.
2. Дзуцова И. Михаил Ле-Дантю и его родословная. К 120-летию со дня рождения // Новый журнал. 2011. № 263.
В.Р.Зубова