«Долгий путь домой… Материалы из личного архива подданного Австро-Венгрии Р.-Б.Ульриха (1892–1989), жившего и работавшего в Российской империи в начале Первой мировой войны»

С началом Первой мировой войны Ульрих, как гражданин Австро-Венгрии и как многие другие подданные враждебных Российской империи государств, подвергся административной ссылке, которая привела его на Урал, в Ирбитский уезд Пермской губернии.

Путь его начался 27 июля 1914 года, когда Ульрих был вынужден выехать из Либавы в товарном вагоне вместе с такими же, как он, в сторону Костромы. В Костроме вновь прибывших и тех, кто уже находился там, разделили на группы по возрасту, — те, кому было от 17 до 45 лет, не имели права оставаться в городе и должны были продолжить свой путь в Вологду.

Прибыв в Вологду 2 августа 1914 года, интернированные были оставлены там на жительство и размещены на частных квартирах. Ульрих и пять его соотечественников сняли жилье на улице Большая Козленская, 59, владельцем которого являлся Евтихий Васильевич Клюев.

Там они прожили почти год, за это время Ульрих начал преподавать стенографию и бухгалтерское дело соотечественникам. Общались интернированные в основном своим кругом. Отношения же с квартирными хозяевами сложились теплые, и, по воспоминаниям Ульриха, жена Клюева сильно плакала, когда 10 июля 1915 года ее постояльцы отправились в дальнейший путь.

А отправились они за Урал, в Пермскую губернию. Снова разместившись по товарным вагонам, доехали до Камышлова, где выяснилось, что в городе Ирбит, куда они должны были прибыть, железной дороги нет и дальше придется двигаться на конных повозках. Эта часть их долгого путешествия зафиксирована на фотографиях, переданных в музей ДРЗ.

В Ирбит они прибыли 18 июня 1915 года, где их снова разместили по квартирам. Там Ульрих заболел брюшным тифом, как он считал, из-за грязной воды, которую им приходилось пить в дороге. Несколько раз к нему приходил местный доктор Казанский, выписывал порошки и давал рекомендации по питанию. Рецепт, выписанный врачом во время одного из этих визитов, сохранился в архиве Р.Ульриха и был передан в наше музейное собрание.

28 августа 1915 года интернированных отправили в село Байкаловское Ирбитского уезда, где они прожили три года до возвращения на родину.

В Байкаловском немцы и австрийцы, расселенные по квартирам, жили более-менее свободно, кроме некоторых ограничений, таких как запрет покидать село, запрет перемещаться по селу после 21 часа, не ходить толпами, каждый день в 9 утра являться в полицию на проверку и т.п.

Большую часть времени интернированные проводили в компании своих соотечественников — ходили друг к другу в гости, играли в фанты и карты, летом гуляли в лесу, собирали грибы и ягоды, зимой — катались с горки или устраивали гонки на санях. Весело отмечали праздники — Рождество, Пасху, Троицу, дни рождения и именины. Причем Новый год отмечали два раза — свой и русский. Готовили праздничные блюда, дарили подарки. В наш музей поступил один из таких подарков: 11 сентября 1917 года, в день рождения, Руперту было подарено расшитое полотенце от семьи Райтемайеров, с которыми он был особенно близок. Глядя на подарок, можно представить, с какой душевной теплотой он был сделан.

Отношения с местным населением складывались по-разному: порой возникали стычки, драки и конфликты, но большинство крестьян приняли интернированных дружелюбно. Как отмечал в своих записках Ульрих, «русские крестьяне были очень добры к нам. Когда мы жили среди них, нас часто приглашали на крестины, свадьбы и похороны…» (С. 128). Интернированные принимали участие в вечерах танцев, театральных постановках, народных гуляниях, которые устраивала местная администрация. Один раз даже было организовано состязание по боксу между русским и немцем. Выиграл немец.

Особенно теплые, дружеские отношения у Ульриха сложились с хозяином жилья, где он и еще несколько человек разместились. Постояльцы помогали в уборке сена, в сборе урожая и т.п., часто бывали приглашены за общий стол, где их вкусно кормили и поили домашним вином и брагой. К примеру, Ульрих в своих записках пишет: «30 августа — именины хозяина. Позвал нас, угостил домашним пивом, чаем и пирогами, было вкусно» (С. 108). Дошло даже до того, что урядник приказал Ульриху и остальным съехать с квартиры, так как хозяин, по его мнению, слишком проникся к ним дружбой. Хозяину пришлось лично идти в полицейский участок и улаживать ситуацию.

Одевались интернированные, как местные жители: зимой валенки, русские рубашки. На улицу — тулупы, а под них поддевки из козлиного меха, не пропускающие воздух, меховые шапки-ушанки. В морозные сибирские зимы по-другому было и нельзя. Это хорошо демонстрирует одна фотография, поступившая в ДРЗ. На ней запечатлен сидящий в санях Руперт, в тулупе и ушанке, рядом с ним Нантюс Райтемайер, в теплой меховой шубе.

С местными жителями разговаривали на русском языке. Более того, многие интернированные, подданные Германии и Австро-Венгрии, и их дети знали только русский. Некоторым из них Ульрих начал давать уроки немецкого языка. В связи с этим летом 1916 года у Райтемайеров (которые тоже говорили только по-русски) возникла идея об открытии школы русского и немецкого языка. Эту идею Ульрих с радостью поддержал, и 1 сентября 1916 года школа была открыта. Немного позже Ульрих отметил в своих заметках: «…Школа работает хорошо, приходит все больше и больше учеников» (С. 108). Хозяин жилья привез ему из Челябинска 3 книги и 25 тетрадей для школы, а при помощи хозяйки из Перми были получены тетради, которые Ульрих распределил между учениками по 10 копеек за тетрадь. Сохранился счет от Косинской писчебумажной фабрики.

13 декабря 1916 года в Байкаловском было открыто отделение императорской почты, отчего всё население пребывало в восторге. Забавный эпизод, связанный с этим важным для далекого сибирского села событием, дошел до наших дней в виде почтовой карточки, посланной Р.Ульрихом самому себе из Туринской слободы в село Байкаловское 1 марта 1917 года. Из воспоминаний мы узнаем, что Ульрих поехал на несколько дней в Туринскую слободу вместе с крестьянином, у которого он жил. И пока его хозяин занимался своими торговыми делами (он продавал лошадей), Ульрих без дела гулял по слободе и ради шутки отправил сам себе открытку.

По возвращении из Туринской слободы им сообщили, что царское правительство свергнуто. Однако на жизни интернированных это почти не отразилось, и вплоть до заключения Брест-Литовского мира они жили, как раньше, не считая новых правил и небольших ограничений, которые появились после прихода к власти большевиков. После же заключения мирного договора многие немцы стали переезжать в Ирбит, надеясь получить разрешение на репатриацию и отправиться домой.

15 марта 1918 года Ульрих закрыл школу, трогательно попрощавшись с учениками, а 23 марта 1918 года отправился из Байкаловского в Ирбит. Он с тяжелой душой переживал отъезд из села, где провел три года жизни и в котором было столько приятных встреч и событий. «Когда скрылась из виду колокольня Байкаловского, меня охватила глубочайшая ностальгия» (С. 162).

21 июня 1918 года, получив разрешение, Ульрих вместе с другими австрийцами выехал из Ирбита в сторону дома. Путь был долгий, почти через всю Россию. Это было настоящее великое переселение народов: отовсюду к границе стягивались немцы, австрийцы, чехи, венгры и т.д., а навстречу им возвращались домой русские военнопленные. И только 7 августа 1918 года Ульрих вернулся домой в Австрию, в родной Санкт-Михаэль, где его встретили счастливая тетя и кузины.

С первого и до последнего дня своего интернирования Руперт вел своего рода стенографический дневник, куда почти ежедневно вносил записи, путевые заметки. Покидая Россию, Руперт отправил весь свой архив на родину, присовокупив к нему почтовые отправления, медицинские рецепты, продовольственные карточки, платежные документы, фотографии и прочие свидетельства своего пребывания в России в 1914–1918 годах.

Его путевые заметки под названием «Дневник моего интернирования в России (1914–1918 гг.)» были изданы в 2021 году в московском издательстве «РОССПЭН» по инициативе К.В.Рюшти, которая перевела их на русский язык. Из «Дневника…» мы смогли узнать много фактов, связанных с переданными в музей материалами.

Полученные нами документы и фотографии являются ценными свидетельствами долгого пути и жизни в далекой Сибири сосланных немцев и австрийцев, их быта, и позволяют нам узнать еще об одном важном факте из истории Российской империи в годы Первой мировой войны.

Е.А.Волкова, хранитель музейных предметов