Нью-Йорк! Нью-Йорк! Манящий соблазнами мегаполис. Там ты свободен и одинок. Человек и город у Голлербаха –– неделимое целое. Силуэт, абрис фигур людей или контуры домашних животных –– все вплетено в единое полотно. Характерное присутствие резких четких вертикалей в работах художника –– напоминание об одиночестве человека в толпе. Художник использует нарочито яркие цвета, противопоставляя их серости будней. Главной задачей для него становится передача энергетики, экспрессии, пульсации жизни во всех ее проявлениях. Нью-Йорк Голлербаха –– это жанровые сценки, подмеченные проницательным взглядом художника, это живые и яркие зарисовки большого города через теплые и искрометные образы людей, живущих в нем, каждого в отдельности и толпы в целом.
Об авторе
Сергей Львович Голлербах — русский художник, блистательный мастер жанровой сцены, график, писатель, родившийся в 1923 году в Детском селе (Пушкино). Его дядя Э.Ф.Голлербах, оказавший значительное влияние на его творчество, –– знаменитый книжный иллюстратор, искусствовед, библиофил, был близок к объединению «Мир искусства». В 1935 году родителей С.Голлербаха сослали в Воронеж, где он и начал учиться рисовать в изостудии местного Дома пионеров. В 1938 году семья вернулась домой. В январе 1941 года Сергей Голлербах поступил в ленинградскую Среднюю художественную школу (школу «юных дарований» при Академии художеств), однако учение продолжалось всего пять месяцев — началась война. В 1942 году, во время немецкой оккупации, С.Л.Голлербах был вывезен на работы в Германию, в 1945-м он попал в американскую зону. После войны остался в Германии, учился в Мюнхенской академии художеств. В 1949 году переехал в США, где обучался в Студенческой лиге художников (Art Students League). Работал графиком, иллюстратором, оформлял книги, издаваемые русскими эмигрантами. Много лет преподавал в Национальной академии дизайна и других учебных заведениях. Голлербах –– еще и автор полных юмора и ярких образов книг: «Заметки художника», «Жаркие тени города», «Мой дом», «Свет прямой и отраженный», «Нью-Йоркский блокнот», «Мысли в стихах» и др.
Сегодня художник живет и работает в Нью-Йорке, является членом американской Национальной академии дизайна, Объединения художников Америки, Общества художников Одюбон, почетным президентом Американского объединения аквалеристов. Его произведения находятся в американских, европейских и российских музеях и коллекциях, в том числе в Государственной Третьяковской галерее, Государственном Русском музее и Воронежском художественном музее.
Зарождение формы
Из серии «Улица». 2-я пол. ХX – начало XXI в. Бумага, акварель. 35,5 х 43 см
«Нью-Йорк летом тяжел, душен и влажен. В нем, и только в нем одном, будь то день или вечер, тень не дает прохлады. Войдя в ее жаркую влажность, чувствуешь, будто окутался теплой, плохо простиранной тканью. Но под ее душным прикрытием смотришь на освещенные улицы, как на сцену из темного зрительного зала своего маленького, на одного зрителя (тебя самого), театрика.
Всякое представление в конце концов подходит к развязке. Но — не это. Замечаешь только, что жизнь замедляется, затихает, но никогда не засыпает. Вечер, ночь — только антракты. Утром действие возобновляется — с другими завязками, другими актерами, другими концами — и без финала».
Сергей Голлербах. «Заметки художника». (Лондон: OPI, 1983)
«Главное в том, что форма моментально вызывает двоякое чувство — желание ласки и потребность насилия. Почему — судить не берусь. Но это — фундаментальнейшая истина. Поколения и поколения живописцев и скульпторов познавали форму путем ласки и насилия. Все “измы” искусства коренятся в этом, и вопрос только в том, что преобладает. И, конечно, каков подход и каков характер действия».
Сергей Голлербах. «Заметки художника»
Человек в городе
«Живу в Нью-Йорке более 30 лет. С первых же месяцев, изучая и открывая для себя город, стал рисовать людей в парках, на улице, в ресторанах — и продолжаю до сих пор. В лицах людей, в их жестах, движениях, походке нахожу некое жизнеутверждающее начало, даже если эти люди уродливы или несчастны. Все они, разноплеменные и многоликие, составляют одно великое целое, остов этого громадного, фантастического, отвратительного и прекрасного города. Рисуя их, приближаешься к их жизням, устанавливаешь с ними тайный контакт. Рисунок — как бы мысленное рукопожатие, причем в рисунке можно пожимать руку кому угодно, без опаски или предварительной оценки. В этом — большая радость и насыщенная свобода».
Сергей Голлербах. «Заметки художника»
Экспрессия
«Кистью сделав контур, берешь тени цветом. Втираешь в подмышки, круглишь ляжки, всаживаешь в глазные впадины. А потом обволакиваешь фигуру, как легкой свежей простыней, — легким прозрачным фоном. И только белые куски полотна светятся слепыми пятнами. Тогда на них кладешь телесный цвет: малокровную розоватость с зеленым холодком, потную желтизну и легкую золотистость загара. Коленки делаешь сизыми и глупыми, а красноватые пятки — липко лоснящимися. “Вот гад-сладострастник, всю свою картину ощупывает и обнюхивает!” Да вы, глупые, это не так понимаете! В цвете все соединяется — и запахи, и шумы, и биение сердца, и обрывки воспоминаний, сбывшееся и несбывшееся! И не только своей жизни, но и представление себе чужих жизней, чужих состояний и судеб! Тогда только и получает цвет жизнь и смысл».
Сергей Голлербах. «Заметки художника»
«Нищета притягивает к себе глаз художника. Он понимает всю ее тяжесть, но видит в ней лишь формы, фактуру, линии и жесты, одновременно трагические и комические. Такой взгляд на жизнь по-своему жесток, но лишь он может дать какие-то результаты на бумаге или полотне».
Сергей Голлербах. «Заметки художника»
«Совершенно неправильно утверждение, будто “глаза — зеркало души”. В глазах отражаются только эмоции. Глаза — как не закрытые шторами окна дома через улицу. Они могут быть освещены (ярко или слабо) или темны. Движутся в них какие-то люди, делающие что-то простое и им нужное, но нам кажущееся таинственным и интригующим. Так и глаза человека. В них видно не больше, чем в окно, если смотреть издали. Тело — это ландшафт, лужайки и заросли, бугры, овраги и щели. Все надо принимать, с серьезным любопытством и уважением регистрировать в памяти. Именно это серьезное любопытство и обогащает память и создает близость ко всему живущему».
Сергей Голлербах. «Заметки художника»
«Странные вещи происходят в искусстве. Вот некто, рисующий закорючку на полотне (или квадратик, пятно и т. д.). Делает это 20–30 лет подряд с самыми малыми вариациями. Критики задумываются: “Тут что-то есть. Ведь для чего-то он делает это в течение двадцати лет”. Человек со стороны скажет: “Глупости! Попались критики на удочку ловкача”. Но тут вот в чем дело: дурацкая закорючка через двадцать лет “обрастает” какой-то аурой, насыщается тем эмоциональным зарядом, с которым художник наносил ее. Его вера преображает ее, как любовь преображает даже самую непривлекательную женщину. Не верите? Походите по музеям, и дурнушки-картины улыбнутся вам тайной улыбкой».
Сергей Голлербах. «Заметки художника»
Из серии «Улица». 1987–1997 гг. Бумага, тушь. 23 х 30,5 см