20 ноября 2020 года — 105 лет со дня рождения Татьяны Павловны Фесенко (урожд. Святенко, 20(07).11.1915, Киев, Российская империя — 12.07.1995, Вашингтон, США), литератора, поэта, филолога, библиографа. Из семьи служащей интеллигенции. Отец работал инженером, потом агрономом. В родном городе совсем малышкой Татьяна пережила обе революции и частые смены власти во время Гражданской войны. Семья покинула небезопасный тогда город и поселилась в провинции, где Татьяна окончила среднюю школу. Они вернулись в Киев только 1930 году, когда пришла пора продолжить учебу в Киевском университете, куда она поступила, избрав будущей профессией английскую и немецкую филологию.
Еще студенткой Татьяна начала работать сначала в библиотеке АН УССР, где разбирала реквизированные книги, часто целые частные коллекции. Позже, в Институте языкознания АН СССР составляла картотеку для англо-украинского словаря. Окончив университет в 1936 году, Фесенко служила редактором в издательстве медико-биологического профиля. Поступив в аспирантуру в 1939 году, начала преподавать английский язык в университете, а также немецкий на курсах комсостава Красной армии. Аспиранткой познакомилась с Андреем Фесенко, будущим своим мужем. «Я» у нее постепенно превратилось в «мы»: письма друзьям Татьяна Павловна чаще всего подписывала либо — «Т. и А.», либо «А. и Т.». И мысли высказывала от первого лица множественного числа: «мы пришли к заключению…», «мы думаем…», «мы возмущались…» и т. д. [2].
Весной 1941 года Татьяна Павловна успешно окончила аспирантуру, защита диссертации об американизмах в английском языке должна была состояться осенью. Незадолго до прихода немцев ее отец был насильно вывезен без семьи из Киева (с тех пор его след затерялся). Во время оккупации города фашистами супруги находились там. В 1943 году немцы выселили из Киева поголовно всех советских граждан, молодых и здоровых угоняли на работы в Верхнюю Силезию. Так Татьяна Павловна с мужем попала в лагерь для «восточных рабочих» в Германии.
Я заветной земли символический ком
Не взяла, от тоски замирая.
В свое сердце я город родной целиком
Уложила от края до края.
Чтобы парк у обрыва был свеж и тенист,
Чтобы храм над рекой подымался,
Чтобы даже весенний каштановый лист
В моем сердце неловком не смялся.
В 1945 году с отступающими немцами они дошли до Баварии и оказались в лагерях для перемещенных лиц («Ди-Пи», от английского DP — displaced persons) в американской зоне оккупации Германии, там не бездействовали, издали учебник английского языка «First Steps» для перемещенных лиц украинского происхождения. В 1947 году покинув Германию, семья Фесенко переехала в США, обосновалась в Вашингтоне. Эта часть ее жизни описана Татьяной Павловной в автобиографической «Повести кривых лет» [3]. В 1951–1963 годах она работала в Библиотеке Конгресса США каталогизатором. Еще в Киеве супруги начали изучать особенности «советского» русского языка. Они не оставляли этой работы и тогда, когда бесприютно скитались по Европе, а поселившись в США, вплотную ею занялись, и как результат, в 1955 году в Нью-Йорке вышла книга «Русский язык при Советах» с посвящением: «Памяти наших учителей и коллег — советских филологов и лингвистов, замученных, сосланных, умолкнувших…»
В американский период жизни Татьяна Павловна активно сотрудничала в издательстве В.Камкина: составляла каталоги, делала обзоры новых книг, принимала участие в работе издательского отдела. Она внимательно следила за современной ей эмигрантской литературой и часто писала рецензии на новинки для «Нового журнала», «Возрождения», «Современника»; была также постоянным автором газеты «Новое русское слово». Ее имя было включено в 5-е издание справочника «Who is who of American Women».
Знакомство «первой» и «второй» эмиграций не было ни безоблачным, ни идеальным. «Вторые» были тогда «людьми с другой планеты», — так, с легкой руки А.Седых позже стали называть и «третью» эмиграцию. Однажды в газете «Новое русское слово» (20 декабря 1958 года) в рубрике «Слухи и факты» писатель-юморист Аргус откровенно высказался о своем отношении ко «второй» эмиграции — дипийцам, прибывшим в США. Он перечислил знаменитые имена «первой», отмечая, что таковых во «второй» и в помине нет. «…Итак, рубанем с плеча, — писал он. — Новая эмиграция нам — во всяком случае, тем из нас, которые не занимались политикой… не пришлась по душе… Мы и они — жертвы совершенно иначе сложившихся обстоятельств. Мы, от левых социал-демократов до правых монархистов, были и остаемся… идеалистами. Новые эмигранты — практики. Они воспитались под гнусным режимом Сталина и привыкли кривить душой, идти на компромиссы с совестью, притворяться… Поразила нас, старых эмигрантов, ненависть выходцев из пролетарской России к тяжелому физическому труду. Мы, старорежимники, представители так называемых привилегированных классов, не брезгали физическим трудом… Новые эмигранты приехали к нам с требованиями. Работа на заводе? Физический труд? Не для этого мы бежали от Сталина!..»
В газету хлынули «письма в редакцию», но опубликовано было лишь письмо Татьяны Фесенко (7 января 1959 года): «…Ваша серьезная статья, вся пропитанная недоброжелательностью к “новым” и содержащая прямые оскорбления… непростительна. …Среди “новых” много людей со специальными знаниями и опытом, и нет ничего предосудительного в том, что они стараются достойно поместить этот свой единственный капитал, вывезенный ими за границу. Конечно, я предпочитаю работать старшим каталогизатором Славянской секции Библиотеки Конгресса, чем быть уборщицей, моющей мраморные полы этого здания, хотя в свое время я очень неплохо скребла дощатые полы лагерных бараков…»
Татьяна Павловна любила писать письма, переписывалась с В.Вейдле, К.Чуковским, И.Елагиным… Письма Чуковского к ней опубликованы в юбилейном, сотом номере «Нового журнала» за 1970 год. Пишущую машинку в дружеской переписке она не признавала, все писала от руки — мелко, но разборчиво. К концу жизни, когда почти совсем ослепла, диктовала мужу. Фесенко не признавала и копировальные машины. Валентина Синкевич вспоминала: «Когда мы встретились с ней в конце 60-х, я вскользь заметила, что у меня не сохранились номера газеты со статьей Аргуса и с ее ответом. К моему величайшему удивлению, она вскоре прислала мне собственноручно переписанные несколько страниц текста обеих статей, которые я бережно храню по сей день в своем архиве, вместе с десятками ее писем» [2].
В издательстве В.Камкина в 1966 году вышла ее антология «Содружество. Из современной поэзии Русского Зарубежья», позже были изданы два сборника ее стихов: «Пропуск в былое» (1975) и «Двойное зрение» (1987), а в 1991 году опубликованы воспоминания «Сорок шесть лет дружбы с Иваном Елагиным». Татьяна Павловна писала Вадиму Крейду, составителю Антологии русской эмигрантской поэзии, вышедшей в год ее смерти: «Впервые свои стихи я решила напечатать по настоянию И.В.Одоевцевой. Работая в книжном деле В.П.Камкина, я настояла на издании ее книги “На берегах Невы”, полной и приведенной в порядок. За ней последовала вторая книга — “На берегах Сены”... Сотрудничество с И.В. содействовало развитию искренней дружбы между нами. Я всячески настаивала на издании В.П.Камкиным воспоминаний Галины Кузнецовой и стихов Корвин-Пиотровского, друзей-киевлян Коли Моршена (Марченко), Ивана Елагина и др. <...> Все же В.К. издал мою книжку “Глазами туриста”... В бытность мою старшим каталогизатором славянского отдела Библиотеки Конгресса я натолкнулась на кипы неразобранных дореволюционных изданий, среди которых обнаружила ценнейшие и редчайшие книги, главным образом переводы иностранных произведений XVIII века, где подлинное имя автора оставалось неизвестным,.. произведя поиски по иностранным источникам, я установила множество авторов оригиналов дотоле неизвестных русскому читателю. Библиотека Конгресса устроила выставку и издала каталог обработанных мною книг... Затем я много болела. Пришлось перейти на писание дома скриптов для радиопередач...» [1].
Скончалась Татьяна Павловна Фесенко 12 июля 1995 года в Вашингтоне.
Ее замысел книги о русской эмиграции, которая бы называлась «Дубовый листок оторвался от ветки родимой», так и не осуществился.
«Девятнадцать жасминовых лет...»
Ирина Одоевцева
* * *
Снилось: у темного входа
(В бункер? В людское жилье?)
Жду, раздобыв у кого-то
Пропуск в былое мое.
А коридор этот узкий,
Двери и двери подряд.
Только в конце там по-русски, —
Чудится мне, — говорят.
Там ли кончается длинный
Путь, предначертанный мне?
Я захлебнулась в жасминной,
Хлынувшей в двери волне...
Радостно в ней утопая,
Тихо касаюсь я дна.
Там, где горит золотая
Лампа родного окна.
См. публикации Т.П.Фесенко в каталоге библиотеки Дома русского зарубежья
Источники:
1. Вернуться в Россию — стихами. 200 поэтов эмиграции: Антология / Сост., авт. предисл., коммент. и биогр. сведений В.Крейд. М.: Республика, 1995.
2. Синкевич В. Мои встречи: русская литература Америки. Владивосток: Рубеж, 2010.
3. Фесенко Т.П. Повесть кривых лет. Нью-Йорк: Новое русское слово, 1963.
В.Р.Зубова