20 ноября 2019 года — 150 лет со дня рождения Зинаиды Николаевны Гиппиус (в браке Мережковская; 20(08).11.1869, Белев Тульской губернии, Россия – 09.09.1945, Париж, Франция), поэта, писателя, литературного критика. Семья Гиппиус ведет начало от немца Адольфуса фон Гингста, изменившего фамилию на фон Гиппиус и обосновавшегося в Москве в начале XVI века, открыв в Немецкой слободе первый книжный магазин. Его потомок, Николай Романович Гиппиус, юрист по образованию, женился в 1869 году в Туле на Анастасии Васильевне, дочери екатеринбургского полицмейстера Степанова и получил место в городе Белеве, где родились четыре их дочери, старшей была Зинаида. Раннее детство их было кочевым из-за постоянных служебных переездов отца. Жили они и в Петербурге, правда, недолго.
В сыром климате столицы Николай Романович заболел, и пришлось срочно уехать с семьей на юг, в Нежин, куда он получил назначение на должность председателя суда. В Нежине он и умер, скоропостижно, оставив семью в полном отчаянии и почти без средств. Именно поэтому сестры Гиппиус не получили гимназического и институтского образования, оно было домашним; однако живые, сообразительные, имевшие отличную память, ценившие хорошую литературу и музыку девочки заметно отличались от своих сверстниц серьезностью и глубиной знаний. Все они унаследовали от отца склонность к чахотке, которая безумно страшила мать новыми потерями. Поэтому семья в 1881 году переехала в Крым, в Ялту, а затем в Тифлис. И как нельзя кстати они получили приглашение от родственников в Боржоми.
Жизнь в горном Боржоми, вместе с большой и веселой семьей дяди Александра, брата матери, очень Зинаиде понравилась: музыка, танцы, верховая езда, море книг, первые поклонники. Душа ее понемногу оттаивала. Она вернулась сюда ровно через год, в 1888 году. Ей было тогда неполных 17 лет. И именно здесь, на скромной даче в Боржоми, снимаемой вместе с подругой, она познакомилась с будущим своим мужем, 23-летним поэтом Дмитрием Мережковским, только что издавшим свою первую книгу стихов.
Он отличался от ее поклонников тем, что был серьезен, много молчал, а когда все-таки заговорил, то неожиданно посоветовал ей прочесть сочинения английского философа Спенсера. Интересное, удлиненное, чуть аскетическое лицо, большие серые глаза и главная, обезоруживающая странность: он не ездил верхом и не танцевал, а с увлечением говорил лишь о поэзии и философии, прочел бездну книг и безумно любил серьезно болевшую мать. Они стали говорить друг с другом так, как будто были знакомы тысячу лет. Через несколько дней Дмитрий Сергеевич сделал предложение, и Зинаида Николаевна приняла его без каких-либо колебаний. Она прозорливо поняла, что это — судьба. 8 января 1889 года в Тифлисе, в церкви Михаила Архангела, Гиппиус была обвенчана с Мережковским, с которым прожила 52 года, не разлучаясь «ни на один день».
Через две недели новобрачные приехали в Петербург, в котором Зинаида Николаевна была только дважды, в возрасте 4 и 8 лет. Здесь она знакомится с известными писателями и критиками, сближается с молодым поэтом Минским и редакцией «Северного вестника», ведущим критиком и душой которого был А.Волынский. С этим журналом нового направления — «от позитивизма к идеализму», связаны и первые литературные опыты З.Гиппиус. В этом журнале она публикует вместе с Мережковским свои стихи и прозу. Здесь появляются ее ранние рассказы «В Москве» (1891), «Два сердца» (1892), «Мисс Май» (1985), «Златоцвет. Петербургская новелла», «Зеркала» (оба — 1896), «Среди мертвых» (1897). Гиппиус входит в деловые контакты с редакторами многих столичных журналов, слушает публичные лекции, посещает Шекспировский кружок Спасовича, бывает на собраниях у Вейнберга (1897–1901), становится членом-сотрудником Русского литературного общества.
Ее «любимым путешествием» были визиты к Аларчину мосту, рядом с которым находился особняк известной на всю Европу баронессы Икскуль-Гильдебрандт, занимавшейся благотворительностью и изданием книг для народа. В ее салоне можно было встретить людей самых разных положений и взглядов, от врачей, ученых, художников и литераторов до генералов и министров. Там Мережковские познакомились с философом В.Соловьевым, пробудившим у Зинаиды Николаевны необычайный интерес. Она его «сплошь» перечитывала, находя в нем столько глубоких и близких себе идей, что «не переставала ему удивляться». Позднее тесные отношения завязываются у нее с В.Розановым, Ф.Сологубом, А.Блоком, В.Брюсовым, А.Белым.
В 1899–1901 годах Гиппиус сближается с кружком С.П.Дягилева и его журналом «Мир искусства». В том же году она публикует свои первые литературно-критические статьи, подписывая разными, но непременно мужскими псевдонимами — Антон Крайний, Лев Пущин, Товарищ Герман, Роман Аренский, Антон Кирша, Никита Вечер, В.Витовт. В октябре 1899 года у Мережковских возникает идея обновления (как им казалось) во многом себя исчерпавшего «исторического» христианства. Необходимо было создание «новой церкви». Стремление услышать живой «голос церкви» и попытка привлечь представителей официального клира к идее их «нового религиозного сознания» подтолкнули Гиппиус к организации Религиозно-философских собраний. После молчаливого согласия обер-прокурора Синода Победоносцева и при участии со стороны клира митрополита Антония (Вадковского), епископа Сергия (Страгородского) и архимандрита Сергия (Тихомирова) собрания, созданные при активной помощи Мережковского, Розанова, Философова, Миролюбова и других, проходили с 29 ноября 1901 года по 19 апреля 1903 года в зале Географического общества.
Зинаиде Гиппиус также принадлежит и идея создания своего журнала «Новый путь» (декабрь 1902–1904), в котором, наряду с разнообразными материалами, печатались и отчеты религиозно-философских собраний.
Летом 1905 года Зинаиду Николаевну захватывает новая идея о «тройственном устройстве мира». Эта идея, родившаяся из догмата о Святой Троице, была подхвачена Мережковским и нашла в его творчестве самое последовательное воплощение. К 1905 году относится и создание знаменитого «троебратства» Мережковских и Дмитрия Философова, совместное существование которого продолжалось 15 лет.
Вынужденное (из-за отсутствия денег) закрытие «Нового пути», которому Мережковские отдавали все свои силы, и печальные последствия революционных событий 1905 года значительно изменили их жизнь. По словам Гиппиус, «всякие свободы были пресечены. Общее настроение... было подавленное», «ввиду создавшегося атмосферного удушья» ничего хорошего в России уже не предвиделось (Живые лица. Кн. 2). 25 февраля 1906 года триумвират почти на два с половиной года покидает Россию, обосновавшись в Париже.
11 июля 1908 года Мережковские возвращаются в Петербург, а с декабря они вновь принимают активное участие в возобновленных в Петербурге Религиозно-философских собраниях, преобразованных в Религиозно-философское общество. Однако теперь диалог собраний проходил не между представителями интеллигенции и церкви, а внутри самой интеллигенции.
1900–1917 годы были годами наиболее плодотворной литературно-публицистической и практической деятельности Гиппиус во имя воплощения идеи Третьего Завета, грядущей Богочеловеческой теократии, во имя самого главного: соединения христианской и языческой святости для достижения последней вселенской религии, которая являлась заветной мечтой Мережковских. Принцип внешнего разделения с существующей церковью и внутренний союз с нею были положены в основу их «новой церкви». Даже в эмиграции, когда, казалось бы, все их дело было разрушено, Гиппиус до конца остается верной своей идее. Надежда на религиозное возрождение обновленного человечества и России, подобно воскресению евангелического Лазаря, не покидала Гиппиус никогда.
Октябрьскую революцию она решительно не приняла. После разгона Учредительного собрания, Брестского мира и установления диктатуры большевиков (прихода «царства Антихриста») Мережковские, Философов и Злобин ночью 24 декабря 1919 года навсегда покидают Петербург и Россию, пережив два погромных обыска, полную распродажу всех носильных вещей, расстрелы друзей, смерть знакомых от голода. Они переехали польскую границу на ветхих, поломанных санях, с самым скудным багажом, какой только можно было вообразить: пара чемоданов с износившимся бельем, рваным платьем и грудой рукописей и записных книжек на дне. Вместо паспорта Дмитрий Сергеевич держал в руках одну из своих книг.
Интуитивно чувствуя беду, Зинаида Николаевна отказалась ехать по приглашению «красной профессуры» в Крым, где уже вовсю разгулялась Чека во главе с Бела Куном и Р.Землячкой. Палящему солнцу Крыма она предпочла неизвестную, полуголодную, но столь близкую к Польше Белоруссию. И выиграла горький, но выход — отъезд безвозвратный… В Париже их ждала серая от пыли, неуютная от нежилого духа, с соломенною мебелью, но своя квартира, из которой их никто не мог выселить за самый главный признак буржуазности — обилие книг. Они принялись обустраивать свой, теперь уже — навсегда — эмигрантский, но вполне свободный, человеческий быт. Обзавелись знакомыми, которых пытались поддерживать всем, чем только умели и могли.
В квартире вскоре снова уютно засияла лампа под зеленым абажуром, снова послышались звуки горячих, «непримиримых» споров между супругами, которых опасались непосвященные, и за которыми с улыбкой наблюдали давние друзья. Вновь закипела литературная работа, вновь Зинаида Николаевна вела по ночам свои обширные дневники, переписку с читателями и издателями Дмитрия Сергеевича, которую он всегда препоручал ей. «Многие из нас, — писала Гиппиус в 1927 году Гальперину-Каминскому, — и Россию покинули не для спасения своей жизни (бежать было опаснее), а как раз для того, чтобы свидетельствовать о правде, говорить, кричать о ней».
В конце сентября 1928 года они принимают участие в I Съезде русских писателей и журналистов за рубежом, проходившем в Белграде, дважды встречаются с королем Александром, от его имени награждаются югославскими орденами Святого Саввы: Мережковский — первой, а Гиппиус — второй степени, а также включаются в списки лиц для получения ежемесячных государственных субсидий. Кроме того, при Сербской академии наук создается специальная комиссия для издания «Русской библиотеки», в которой издавались и Мережковские. В Париже они организуют журнал «Новый корабль» (1927–1928), а свои «воскресники» (1925–1940) преобразуют в литературно-философское общество «Зеленая лампа» (1927–1939), собиравшее представителей разных поколений эмиграции и сыгравшее видную роль в интеллектуальной жизни ее первой волны.
Вторая мировая война принесла в семью Мережковских невзгоды, голод и забрала последние надежды. Их парижская квартира описывается за неплатеж. В 1940 году уходит из жизни когда-то близкий друг Философов, в конце 1941 года — Дмитрий Сергеевич Мережковский.
Зинаида Николаевна пережила его уход очень остро, рассказывали даже, что у нее временно помутился рассудок, и она хотела покончить с собой, но… прежде, чем уйти вслед за ним, она решила оставить книгу воспоминаний о человеке, которого любила столь сильно, что часто просто не замечала своей любви. Мемуарный жанр и раньше блестяще ей удавался, ее воспоминания о Блоке и Розанове были самыми читаемыми из тех, что продавались в эмигрантских книжных магазинах. И она стала писать о муже. И о себе. Просто, ненавязчиво, с юмором и тактом рассказывала историю своей и его жизни. Но не успела ее закончить. Вернее, завершила в день своей смерти 9 сентября 1945 года. Проводить Зинаиду Николаевну к ее последнему приюту на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа пришли те, кто еще жил и помнил. Всегда остроязычный в адрес Мережковских, И.А.Бунин, по свидетельству очевидцев, не отходил от гроба.
Если гаснет свет — я ничего не вижу.
Если человек зверь — я его ненавижу.
Если человек хуже зверя — я его убиваю.
Если кончена моя Россия — я умираю.
См. публикации З.Гиппиус в каталоге библиотеки Дома русского зарубежья им. А.Солженицына.
В.Р.Зубова