21 ноября 2022 года — 155 лет со дня рождения Владимира Николаевича Ипатьева (21(07).11.1867, Москва, Российская империя – 29.11.1952, Чикаго, США), великого химика, академика, генерал-лейтенанта. Родился Владимир Николаевич в Москве на Средней Пресне в квартире дяди А.А.Ипатьева, потому что свой дом отец, Николай Алексеевич, уже не молодой, но известный московский архитектор, к рождению сына не успел достроить. Через два года в семье появился и второй сын — Николай, будущий владелец того самого углового дома в Екатеринбурге, в котором была жестоко убита царская семья. Корни дворянского рода Ипатьевых уходят во времена Ивана Грозного, а может быть, и глубже. Фамилия Ипатьевых происходит от имени святого Ипатия — архиепископа Гангрского, который был замучен и убит еретиками в 326 году на территории нынешней Турции. Во имя этого святого в 1330 году в Костроме был воздвигнут Ипатьевский монастырь, сыгравший заметную роль в событиях Смутного времени. Здесь 14 марта 1613 года был призван на царство 16-летний Михаил Федорович Романов, положивший начало правлению в России новой династии, а дом инженера Николая Ипатьева, купленный по случаю, 17 июля 1918 года стал ее погибелью.
Детство и юность Владимир провел в доме отца. Воспитание сыновей в семье было суровое. Отец находил, что порка есть наилучшее исправительное наказание, и вдобавок приказывал самим приносить розги. «Насколько я помню, последняя моя порка была, когда я достиг 12-летнего возраста», — вспоминал В.Ипатьев (здесь и далее воспоминания В.Ипатьева цитируются по [1]. Т. 1. С. 6). В пять лет он получил первые уроки грамоты от матери, Анны Дмитриевны (урожденной Глики), из семьи обрусевших греков, образованной и начитанной, знавшей иностранные языки. В 1873 году родители расстались. Мать ушла к учителю физики А.Чугаеву, в которого она была влюблена с юности, но родители не позволили тогда ей выйти за него замуж, отдали за богатого. В новом союзе у нее родился сын Лев Чугаев, в будущем тоже ученый-химик. Вскоре у матери обнаружили туберкулез, от которого она лечилась в Крыму, но болезнь ее победила… «В начале 1880 года она скончалась — 33 лет от роду…» (Т. 1. С. 11). О том, что у него есть еще один младший брат, правда единоутробный, Владимир Николаевич узнает в зрелом возрасте (1907), и с этого времени братья, которых сближала исключительная преданность науке и сходство характеров, трогательно заботились друг о друге. Это будет потом, а пока Владимир был отдан в пансион В.В.Бобровой, где находился две зимы. Когда ему исполнилось восемь лет, он поступил в 5-ю классическую гимназию, в приготовительный класс. Однако занятия прекратились из-за болезни мальчика, и он перешел на домашнюю подготовку под руководством брата матери Дмитрия Глики, без труда поступив потом во второй класс 3-й Военной гимназии. По тем временам она слыла очень демократичной, так как там могли учиться дети всех сословий, «и никакого покровительства не оказывалось воспитанникам с громкими фамилиями» (Т. 1. С. 14). В младших классах гимназии Ипатьев не отличался большими успехами и прилежанием. Перелом наступил весной 1882 года, когда, учась в шестом классе, он прочитал химическую главу в учебнике физики Краевича. «Мне казалось, что я впервые посмотрел на мир открытыми глазами, — и мне захотелось учиться, чтобы полнее и лучше его понимать» (Т. 1. С. 21).
Окончив военную гимназию, он решил поступать в 1885 году в 3-е Александровское (пехотное) военное училище, хотя ему очень хотелось учиться в Михайловском артиллерийском училище в Петербурге, но Ипатьев понимал, что туда он не прошел бы по баллам. В Александровском училище преподавания «невоенного» предмета — химии — не было. Поэтому он самостоятельно учился по «Курсу неорганической химии» А.Кольбе, основному учебнику для самоучек. Мечта сбылась: в 1886 году он перевелся и стал юнкером Михайловского артиллерийского училища. Как и раньше, Ипатьев продолжил изучать самостоятельно химию по учебникам «Основы химии» Д.Менделеева и «Аналитическая химия» Н.Меншуткина. В 1887 году он окончил училище с отличием.
«В офицеры я был произведен 7 августа 1887 года, — в день того солнечного затмения, когда Д.И.Менделеев совершил свой знаменитый научный полет на воздушном шаре. <…> Подсчитав необходимые расходы, я увидел, что у меня останется около 100 рублей. По-настоящему я должен был их истратить на покупку зимнего офицерского пальто с барашковым воротником. Но, с другой стороны, я понимал, что, если я теперь не обзаведусь хотя бы небольшой своей лабораторией, то мне придется проститься с планами в ближайшее время приступить к самостоятельному изучению химии на практике. <…> Как много раз потом мне приходилось… хвалить себя за тогдашнее решение!» (Т. 1. С. 39–40).
Поступая в Михайловскую артиллерийскую академию, Ипатьев поразил экзаменаторов знанием именно химии. Как слушатель академии он проходил практику на Колпинском и Обуховском заводах, занимаясь анализом стали и чугунов. И уже в 1890 году стал самым молодым членом Русского физико-химического общества (РФХО), где познакомился с Д.Черновым, Д.Менделеевым, Д.Коноваловым. Менделеев оценил доклад Ипатьева, который тот сделал в феврале 1892 года. А в мае Владимир Николаевич блестяще окончил академию по первому разряду и был оставлен там репетитором и помощником заведующего химической лабораторией.
В том же году он работал в лаборатории органической химии у профессора А.Фаворского в Петербурге. А в 1896–1897 годах — в Мюнхене у профессора Байера, будущего Нобелевского лауреата, с которым сделал совместную работу о строении карона и о кароновой кислоте, а еще в Париже — у Вьеля по пороху и взрывчатым веществам. Докторскую диссертацию «О действии брома на третичные спирты и бромистого водорода на ацетиленовые и алленовые углеводороды», на тему, подсказанную Фаворским, Ипатьев защитил в Михайловской артиллерийской академии в 1895 году и получил должность штатного преподавателя. РФХО за эту работу присудило Ипатьеву малую премию им. Бутлерова. В 1899 году он экстраординарный, с 1902 года ординарный профессор химии, а с 1909 года — заведующий химической лабораторией. В академии он читает курсы теоретической и неорганической химии, а также ведет практические занятия по аналитической химии. Лекции он конспектировал, позже они станут основой для его первого учебника «Неорганическая химия».
Ипатьев по праву считается новатором введения в практику гетерогенного катализа высоких давлений (1900), а сконструированный им в 1904 году прибор — «бомба Ипатьева» — стал прообразом применяемых ныне в химической практике реакторов и автоклавов нового типа. В 1913 году Ипатьев первым из химиков осуществил полимеризацию этилена, указав на возможность получения полиэтилена различной молекулярной массы.
Одновременно с признанием научных заслуг шло и повышение ученого-офицера в чинах: к началу 1914 года он генерал-майор (звание присвоено в 1911 году), член-корреспондент Императорской академии наук, один из ведущих специалистов по нефтепереработке и гетерогенному катализу в органической химии. Ипатьев был первым русским генералом, имевшим степень доктора химических наук.
В Первую мировую войну он посвятил себя разработке методов защиты от химоружия, и к осени 1916 года русская армия была практически неуязвима для «газовых атак», так как на вооружение, благодаря Ипатьеву, поступил противогаз системы Зелинского — Кумманта. Параллельно ученый был главой Химического комитета при Главном артиллерийском управлении. При нем производство взрывчатых веществ в России возросло с 330 000 пудов до 2 700 000 пудов в год. Именно Владимир Николаевич Ипатьев стал «отцом» русской химической промышленности. Его заслуги перед Россией были отмечены орденами Святой Анны 3-й и 2-й степеней, Святого Владимира 4-й и 3-й степеней, Святого Станислава 3-й, 2-й и 1-й степеней.
После Революции 1917 года он принял решение остаться в России. Ипатьев-монархист не принял революцию, но и покинуть родину Ипатьев-патриот тоже не мог, поэтому стал сотрудничать с советской властью. В СССР ученый возглавил Главное химическое управление. Под его руководством были основаны Радиевый институт и Государственный институт высоких давлений, начались работы по производству синтетического каучука и многое другое. В 1929 году за достижения в области химии он был удостоен премии имени В.И.Ленина. В 1920–1930-х годах у Ипатьева были частые зарубежные командировки, и когда в 1927 году в Берлине у него спросили, почему он никак не покинет СССР, он ответил, что останется на Родине до конца жизни и посвятит ей все свои силы.
Но обстановка в стране начала меняться. В 1928 году был арестован его любимый ученик Г.Г.Годжелло, год спустя — близкий друг Е.И.Шпитальский. Хлопоты об их освобождении ничего не дали. Более того, его предупредили, что на очереди он сам. И тогда Владимир Николаевич принимает для себя непростое решение — уехать за границу и переждать там наступившие в России смутные времена. Воспользовавшись международным энергетическим конгрессом в июне 1930 года, Ипатьев с женой Варварой Дмитриевной выехал в Берлин, вдобавок получив разрешение Академии наук остаться за рубежом для лечения. До 1936 года он регулярно высылал в СССР отчеты о своей работе, но в Чикаго, где он проживал, стали приходить письма с вопросами, намерен ли он работать для своей родины дальше. Узнав из газет о раскрытии «контрреволюционной вредительской и шпионской организации в военной промышленности СССР» и о том, что казнены его соратники В.С.Михайлов, В.Л.Дымман, В.Н.Деханов и Н.Г.Высочанский, 1 декабря 1936 года Ипатьев отправил на родину единственное письмо: «Я прошу заявить Президиуму Академии наук, что я не оставляю надежды приехать в СССР, но обстоятельства ныне такие, что я не могу этого выполнить» [3]. Через 28 дней его лишили членства в Академии наук СССР, а еще спустя неделю и советского гражданства, вместе с академиком А.Е.Чичибабиным. «…У меня самого в душе до конца моей жизни останется горькое чувство: почему сложились так обстоятельства, что я все-таки принужден был остаться в чужой для меня стране, сделаться ее гражданином и работать на ее пользу…» (Т. 2. С. 484).
Научная деятельность и консультирование нефтяных компаний сделали Ипатьева богатым. Его вклад в химическую науку огромен, особенно ценными оказались открытия для производства высокооктановых бензинов и авиационного топлива. В 1937 году Ипатьев был признан в США «Человеком года», в 1939 году стал академиком Национальной академии наук США. 25 мая 1939 года в Париже ему была торжественно вручена медаль Лавуазье — высшая награда для химиков всего мира. В ноябре 1942 года, выступая на 75-летнем юбилее ученого, нобелевский лауреат Р.М.Вильштеттер заявил: «Никогда за всю историю химии в ней не появлялся более великий человек, чем Ипатьев» [3].
Но счастливым в Америке Ипатьев не был. Он очень тосковал по дому, трижды (в 1941, 1944 и 1951 годах) пытался вернуться в СССР, но получал в посольстве отказ. Бывший тогда послом в США А.Громыко вспоминал, как Владимир Николаевич горячо, до слез просил его о возвращении на Родину. Проживая в Чикаго, Ипатьев, в отличие от других именитых ученых, не обзавелся собственным домом и машиной, довольствовался гостиничным номером. У четы Ипатьевых было четверо детей: три сына — Дмитрий, Николай, Владимир и дочь — Анна. В своих воспоминаниях Ипатьев писал: «…Наши дети с самого детства доставляли нам только одно утешение, как своим поведением, так и успехами в ученье. Огорчения пришли, когда они приступили к самостоятельной работе. Два наших сына, Дмитрий и Николай, геройски погибли при исполнении своего долга: первый на войне 1914 года, а второй в Африке (Бельгийское Конго) при изучении открытого им средства для лечения желтой лихорадки. Огорчение сопровождает и ныне нашу жизнь, так как, когда я пишу эти строки, наши любимые дочь Анна и сын Владимир со внуками и внучками находятся далеко от нас, и неизвестно, приведет ли Бог когда-либо увидать их, так как наш возраст не дает нам возможность загадывать о будущем» (Т. 1. С. XIV). В Америке Ипатьевы удочерили двух русских девочек-сирот.
Дочери, проживавшей в Ленинграде, он писал в декабре 1945 года: «Работая здесь научно, я, однако, никогда не забывал, что всякое новое достижение приносит также пользу и моей Родине. Хотя мы и не испытывали здесь голода и холода во время войны, но должен тебе сказать, что мучительно переживал все начальные неудачи нашей Красной Армии, но, однако, верил, что потенциальная энергия русского народа возьмет свое и он выйдет победителем» [2]. В том же 1945 году Владимир Николаевич опубликовал в Нью-Йорке двухтомник своих воспоминаний «Жизнь одного химика».
Великий ученый, ставший основателем не только русской, но и американской нефтехимической промышленности, ушел из жизни 29 ноября 1952 года, похоронен на русском Свято-Владимирском кладбище в г. Джексон (штат Нью-Джерси), недалеко от Чикаго. Его жена умерла на 9-й день после кончины мужа.
В университете города Эванстоун создан музей, а лаборатория катализа и высоких давлений, которую Ипатьев создал на свои сбережения и в которой работал, носит его имя (Ipatieff High Pressure Laboratory).
22 марта 1990 года Владимир Николаевич Ипатьев был посмертно восстановлен в членстве в Академии наук СССР, а четыре года спустя Российская академия наук учредила премию имени В.Н.Ипатьева.
Ученик В.Н.Ипатьева, профессор Г.Пайнс, говоря о своем учителе, сказал слова, справедливые и в отношении всех нас: «Вы, русские, не представляете себе, кого вы потеряли в лице Ипатьева, не понимаете даже, кем был этот человек. Каждый час своей жизни здесь, в США, всю свою научную деятельность он отдал России. Беспредельная любовь к родине, какой я никогда и ни у кого из эмигрантов не видел, была той почвой, на которой произрастали все выдающиеся результаты исследовательских трудов Ипатьева» [3].
См. публикации В.Н.Ипатьева в каталоге библиотеки ДРЗ.
Источники:
1. Ипатьев В.Н. Жизнь одного химика: Воспоминания. Т. 1: 1867–1917; т. 2: 1917–1930. Нью-Йорк, 1945.
2. Кащеев А.Е., Осипов В.Е. Вклад русских ученых-эмигрантов в развитие мировой науки и техники // Культура, наука, образование: Научный журнал. 2016. № 2 (39). С. 60.
3. Телешов С.В. Две звезды химической науки (к 150-летию В.Е.Богдановской и В.Н.Ипатьева) // Вестник Санкт-Петербургского университета. Физика и химия. 2017. Т. 4 (62). Вып. 1. С. 85–97.
В.Р.Зубова