50 лет со дня кончины Е.Н.Рощиной-Инсаровой

28 марта 2020 года — 50 лет со дня кончины Екатерины Николаевны Рощиной-Инсаровой (урожд. Пашенная, в браке: графиня Игнатьева; 24(12).06.1883, Москва, Россия – 28.03.1970, Париж, Франция), драматической актрисы, режиссера, педагога, театрального деятеля. Из семьи актеров. Отец, Николай Петрович Пашенный, бывший гусарский поручик, был знаменитым провинциальным артистом, известным под сценическим псевдонимом Рощин-Инсаров, мать — актриса-любительница Евгения Николаевна Пашенная, младшая сестра — будущая народная артистка СССР Вера Николаевна Пашенная. Родители девочек прожили в браке недолго — бесконечные измены мужа заставили Евгению Николаевну решиться на развод.

Из воспоминаний Екатерины Николаевны: «Я родилась в Москве и жила там до 13 лет с моей матерью. Родители мои разошлись, когда мне был год, но к отцу всегда в душе моей было обожание. 13-ти лет мать моя отвезла меня в Киев к отцу, где я и пробыла два года. Уехала в Москву повидаться с родными и, вдруг — гром среди ясного неба. Отец убит, погиб от пули ревнивого мужа. В тот же день мы с моей матерью выехали в Киев. Послана была телеграмма с просьбой подождать с похоронами моего приезда… Я опоздала на полчаса… Возвращаться в Москву по многим причинам я не хотела. Меня приютил дядя, двоюродный брат моей матери. Я пришла к Соловцову, хозяину театра, и попросила взять меня в труппу. И вот в 15 лет началась моя карьера драматической актрисы. Это было в 1899 году» (Здесь и далее цит.: Рощина-Инсарова Е. Непричесанные воспоминания // Радио Свобода. 2007. 26 нояб.).

А впервые Катя вышла на сцену в 1897 году, когда в Перловке недалеко от Винницы, куда она отправилась с отцом и любительским театром, ставили водевиль. Отец, присутствовавший тогда на репетиции, сказал, что она талантлива по-настоящему и будет актрисой.

В театре Соловцова Екатерина пробыла недолго, переехала в Николаев по предложению антрепренера николаевской труппы Аярова. Она вспоминала, что на следующий год «мой дядя, артист театра Корша, устроил меня к Коршу, где я пробыла год, потом открылся в Москве театр Пуаре, где я тоже пробыла год, но этот театр закрылся, и я уехала опять в провинцию. После сезона в театре Корша, где я играла, конечно, вторые роли, там был Синельников — замечательный режиссер, который подметил во мне что-то такое. Организовалось Товарищество артистов театра Корша, и меня взяли в Пензу на весенний сезон, на первые роли. Я была страшно горда… Это было в 1901 или 1902 году... Я играла “Измаил”, я играла “Новый мир” — это все старые пьесы, которые шли… Вот это мои первые успехи. А затем я получила письмо от антрепренера Крылова, уже шел разговор обо мне, что вот талантливая, молодая, мне было 17–18 лет, что он предлагает мне служить в Ростове. Я поехала в Ростов, провела сезон в Ростове. Следующий сезон служила у него в Новочеркасске. И потом летний сезон в Озерках, когда в Петербурге узнали обо мне журналисты, Тэффи [написала] статью, если вы читали, заволновались, начали писать, что появилась молодая, талантливая актриса. Затем я уехала на зиму в Самару и в Самаре уже получила приглашение от театра Литературно-художественного общества (иначе он назывался Театр Суворина, потому что он принадлежал Суворину) в Петербург. Вот первый контракт на первые роли в Петербурге в 1906 году… У Суворина я работала 4 года, потом ушла от него… У меня не было ничего, не было ангажемента. Идти назад в провинцию — это был шаг назад. Так что я сидела в Петербурге и просто отдыхала… И вдруг получаю телеграмму от Незлобина на роль Анфисы… и я приехала в Москву».

Пьеса Л.Андреева «Анфиса» на московской сцене с Рощиной-Инсаровой в главной роли собрала восемьдесят полных аншлагов (1910 – начало 1911). В 1911 году Незлобин работал в Петербурге — снимал театр на Офицерской, где повторял спектакли, показанные в Москве. Екатерина Николаевна пыталась перейти в московский Малый театр, где играла ее сестра, но не получилось. Возвратившись в Петербург, Рощина-Инсарова сыграла у Незлобина еще в пьесах Анри Батая «Обнаженная» и д’Аннунцио «Сон осеннего вечера», прежде чем подписать контракт с конторой Императорских театров, которая непременно хотела ее заполучить: «Я приехала во вторник и подписала контракт на три года. Причем, я поставила условие, что я буду два года в Малом театре, а на третий год меня переведут в Александринку. Потому что там [в Петербурге] вся моя жизнь сложилась…»

С 1913 года выступала в главных ролях в разных спектаклях Александрийского театра, в том числе в пьесах А.Островского «Гроза» и В.Немировича-Данченко «Цена жизни». По словам В.Мейерхольда, тогда одного из режиссеров театра, Рощина-Инсарова в роли Катерины в «Грозе» А.Островского «со всем ее скитским обликом» была «точно сошедшей с картины Нестерова», он называл ее «самой молодой и самой талантливой в Александринке». Для нее он поставил «Пигмалион» Б.Шоу. Критика отмечала изящество ее игры, изощренность и тонкость нюансов, глубину переживаний. Последним ее спектаклем в Александрийском театре был «Маскарад»: «Они полтора года работали над этой пьесой, — вспоминала актриса, — Головин писал декорации и эскизы для костюмов, а Мейерхольд ставил. Это его большая постановка, надо правду сказать, красивая постановка. Был такой замысел, что когда кончается последний акт, то вместо настоящего занавеса сначала спускается такой прозрачный тюлевый занавес — черный с большим белым венком посередине. Замечательный был венок, нарисованный Головиным. Две большие двери на заднем плане были, и из задней двери выходит в треуголке, в плаще, с косой скелет, проходит прямо на авансцену и уходит в дверь. И вот как будто действительно символично прошел скелет, и умер Императорский театр».

Наступили новые времена. Александрийский театр стал государственным, многие старые актеры покинули сцену. А.В.Луначарский, нарком просвещения, искал с ними встреч, надеясь найти общий язык, очень хотел пообщаться с Е.Н.Рощиной-Инсаровой. Но она ответила отказом довольно резко, никогда не жалея потом об этом: «Передайте этой торжествующей свинье, что жизнь длинна, что я, может быть, приду к нему просить продовольственную карточку, может, милостыню придется просить, но о русском театре я с ним разговаривать не приду, пусть не ждет».

В 1918 году Рощина-Инсарова уехала с мужем, офицером, графом С.А.Игнатьевым, из Москвы на юг, в Одессу. В 1919 году они эмигрировали: «Мы очень страшный пережили момент. Потому что свезли багаж на мол, и все пароходы отошли, никуда не могли погрузиться, все пароходы отошли на рейд, встали, и мы сидим на куче багажа. Я, Александр Алексеевич, дама, которая у меня жила в России, и князь Гагарин, товарищ моего мужа, однополчанин, два актера, которые были у меня. Некуда идти. Темнота начинается, и начинают пульки мимо нас свистеть. А в город идти назад нельзя, говорят, что уводят всех мужчин под ружьем. Погрузиться удалось на “Николай 119-й”, пароход, который нас доставил в Константинополь. Потом мы оттуда погрузились на “Бермудин”, который нас доставил на Мальту, где я пробыла полгода. А потом уехала в Рим, где у меня родился сын, а потом в Париж».

В Париже она впервые выступила 5 января 1921 года на вечере памяти Л.Толстого. В 1922 году участвовала в спектакле «Ревность» М.Арцыбашева и в том же году уехала в Ригу, театральная, музыкальная и художественная жизнь которой была богатой и интересной. Не случайно именно в 1920-е годы Ригу стали называть маленьким Парижем. Сюда приезжали Ф.Шаляпин, Д.Смирнов, Н.Плевицкая, А.Вертинский, В.Качалов, М.Германова, Е.Полевицкая... Еще не были забыты недавние гастроли Первой студии МХТ во главе с М.Чеховым. В 1921 году при антрепризе М.Муратова и государственной дотации возобновил свою деятельность Театр русской драмы. Весной 1922 года, собрав замечательную по художественным достоинствам актерскую труппу, он успешно гастролировал в Германии, Бельгии и Голландии.

Приняв приглашение в Ригу, Рощина-Инсарова, вероятно, рассматривала этот город как площадку для претворения мечты о своем театре. Пока же она как бы брала разбег в Театре русской драмы у Незлобина, тогдашнего главного режиссера театра. Незлобии дал Рощиной-Инсаровой возможность повторить в Риге ее знаменитые роли московской эпохи и показать новые работы. И публика, и пресса встретили ее с восторгом. Б.Витвицкая, когда-то рижская актриса, а позднее рижский и петербургский театральный критик, писала о спектакле: «Что это было там в театре?.. Обнаженное сердце. Интимнейшая исповедь перед самим собой... Трепетные руки, как крылья, у нашей Дузе — Рощиной-Инсаровой. Трепетные руки и трепетное дарование, беспощадное к себе самой. Роковой дар, запрещающий художнику делать себе поблажки. Очарование искренности. Властность правды. Мастерство через вдохновение. Душа, раскрытая в порыве благородного организма. Актерская личность, воспламеняющая других, сгорающая сама до полного оскудения. Так совершается величайшая задача театра. Очищение души нашей приобщением ее к страданиям других людей, к людской жизни, обобщенной талантом актера...» (Витвицкая Б. Русская драма. «Осенние скрипки», пьеса Сургучева // Рижский курьер. 1922. 21 окт.)

Несколько в другой манере, но не менее проникновенно, отозвался на появление Рощиной-Инсаровой в Риге П.Пильский: «Из всех актрис ее ранга, ее первой степени, я не знаю никого, кто был бы подобен ей в этой сложной, ясной и многообразной индивидуальности... На всем, что приносит она на сцену, лежит печать настоящего ума» (Пильский П. Е.Н.Рощина-Инсарова // Сегодня. 1922. 28 окт. Еще несколько статей о Рощиной-Инсаровой Пильский поместил в 1923 году в таллинской газете «Последние известия»). В том же сезоне Рощина-Инсарова блистала еще в нескольких своих давних ролях и пополнила свою галерею роковых женщин в новых для нее постановках. Каждая роль из ее старого репертуара воспринималась в Риге как художественное событие.

В мае 1923 года Незлобин уехал в Россию в надежде вернуться к режиссерской работе на родине. Рощина-Инсарова оказалась предоставленной самой себе. Осенью она открывает театральную студию, активно участвует в концертах, вечерах, артистических капустниках и приступает к созданию своего театра. Путь своему замыслу Екатерине Николаевне пришлось прокладывать в одиночестве, полагаясь только на себя. Однако ее намерения не сбылись. Много лет спустя в одном из писем московскому театроведу Н.Тодрия Рощина-Инсарова скажет о случившемся с ее театром: «Писать мне об этом горько и тяжело. Слишком много пришлось пережить...» (Тодрия И. Парижские воспоминания // Театр. 1991. № 3).

Последний раз Екатерина Николаевна выступала в Риге поздней осенью 1925 года. На сцене Национального театра... Предложение вернуться в Русскую драму она отклонила. В феврале 1926 года она покинула Ригу и отправилась в Париж, не оставляя надежды там основать свое театральное дело. Но и здесь надежды не сбылись. Спустя девять лет Рощина-Инсарова с грустью говорила собеседнику: «Да что у меня больше осталось?.. Играть, творить, переживать? Где? Для кого?.. Русская драма не общечеловечна, как танец и голос. А посему приходится брать, подхватывать какие-то, фигурально выражаясь, крохи...» (Белый <Брешко-Брешковский> Н. Наша добрая знакомая // Для Вас. 1934. № 2)

Во Франции Екатерина Николаевна прожила очень долгую жизнь. Не так, как хотелось, но так, как было в ее силах. Вернувшись в Париж, при поддержке Ф.Юсупова давала еженедельные спектакли в театре «Альбер». В 1926 году отмечалось 25-летие сценической деятельности актрисы, ее приветствовали А.Куприн, И.Бунин, К.Бальмонт, Н.Тэффи, Вас.Немирович-Данченко, Б.Зайцев, Д.Мережковский, который назвал ее «одной из наших самых тонких и пленительных артисток» и пожелал «увидеть ее опять на милой старой Александрийской сцене в свободном Петербурге».

В 1928 году она рассталась с мужем, с 1933 года жила в парижском пригороде Булонь-Бийянкур. Главным источником существования было для нее участие в литературно-художественных вечерах («Москва театральная»), концертах, сборных спектаклях, а также уроки актерской игры для русских и французов (среди ее учениц Ани Вернье, Лиля Кедрова). Играла на французском языке в театре Ж. и Л.Питоевых, выступала на сцене — в спектаклях и концертах. Работала с режиссером и драматургом Н.Н.Евреиновым. До 1934 года переписывалась с сестрой — В.Н.Пашенной, уговаривавшей ее вернуться на родину; с такими же предложениями обращался к ней и Вл.Немирович-Данченко, но напрасно.

Она вошла в дирекцию воссозданного осенью 1934 года в Париже Театра русской драмы. Была режиссером и исполняла роли в «Цене жизни», в пьесе Тэффи «Старинный романс», в «Без вины виноватых» и «Женитьбе Бальзаминова» Островского. Но все это носило случайный характер. Создать свой театр, театр своей мечты, ей так и не удалось.

Екатерина Николаевна играла на сцене до 1949 года. Последний раз выступила в 1957 году на вечере памяти Тэффи. В том же году перебралась в Русский старческий дом, что в пригороде Парижа — Кормей-ан-Паризи, и прожила там еще 13 лет. Ее единственный сын Алексей стал артистом (сценический псевдоним Алексей Рощин) и журналистом, редко виделся с матерью.

Русский старческий дом стоял в парке. У Екатерины Николаевны там была большая уютная комната. Обитатели дома считали ее старейшиной, но не по возрасту, а, по-видимому, продолжая чтить в ней великую актрису. Время от времени она наведывалась в Париж, кормить голубей, которых не любила. В годы правления де Голля из соображений санитарии и «эстетики» кормить голубей запретили в центре Парижа, для этого были отведены только специальные места. Екатерина Николаевна приходила кормить птиц именно туда, где это запрещалось делать... Приезжала, вступала в перепалку с полицейским, выходила из нее победительницей и уезжала обратно в Русский дом. Когда появлялись деньги, приезжала в Париж чаще, заказывала себе туалеты, например, когда ее ученики, работавшие в Германии, устроили ей доходный телевизионный вечер. А было ей тогда восемьдесят три года…

Скончалась Екатерина Николаевна 28 марта 1970 года на 87-м году жизни, так и не осуществив свою заветную мечту — побывать в России, которую она так искренне любила. Похоронена на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, в самой старой ее части.

В.Р.Зубова

Мы используем файлы Cookies. Это позволяет нам анализировать взаимодействие посетителей с сайтом и делать его лучше. Продолжая пользоваться сайтом, вы соглашаетесь с использованием файлов Cookies
Ок