25 мая 2024 года — 65 лет со дня кончины Анатолия Петровича Беклемишева (литературный псевдоним — Касьян Прошин; 22(10).06.1890, Рязанская губерния, Российская империя — 25.05.1959, Бостон, США), профессора, инженера-механика, публициста. Из семьи представителя древнего дворянского рода Беклемишевых, инженера-железнодорожника Петра Александровича и его жены, Марии Модестовны, дочери генерала М.А.Вакара, попечителя П.И.Чайковского.
Родился Анатолий в рязанском имении отца, среднее образование получил в киевской 4-й гимназии, там же в Киеве поступил в Университет Святого Владимира на физико-математический факультет (1909). В 1910 году он перевелся на механическое отделение Политехнического института имени императора Александра II, которое окончил в 1917 году. Студентом Анатолий Петрович женился на Лилии (Лидии) Августиновне Лепешинской (1916).
После получения диплома он служил инженером и одновременно преподавал в Политехническом (в 1934 году переименованном в Индустриальный) институте. В 1939 году Беклемишев защитил диссертацию на соискание степени кандидата технических наук, а через некоторое время был назначен заведующим кафедры того же института.
В период немецкой оккупации Киева во время Великой Отечественной войны работал на водном транспорте, стараясь, как и в советское время, держаться подальше от властей. Однако понимая, что этим от репрессий все равно не спастись, Беклемишев с женой перед сдачей немцами Киева решили уйти на Запад и стать беженцами.
Сначала Беклемишевы жили какое-то время в Польше, но с продвижением фронта на запад переехали в Германию, к тому времени побежденную. Проживали они в лагере для перемещенных лиц в американской зоне оккупации Германии.
В 1949 году семья переехала на постоянное жительство в США. Однако из-за незнания английского языка Анатолий Петрович смог устроится в Америке только чертежником. Вскоре его успехи по работе были должным образом оценены, а после получения американского гражданства Беклемишева назначили на ответственную работу по обороне государства. По расчетам и проектам Беклемишева в США строились радарные установки.
Проживая в Америке, Анатолий Петрович связей с русской общиной не терял. Он стал членом Общества русских инженеров в США. А свободное время посвящал общественным делам и публиковал в нью-йоркской газете «Новое русское слово» свои остроумные статьи, критикующие советскую систему, подписываясь псевдонимом Касьян Прошин.
Одновременно он писал эпопею под названием «Потонувшая Атлантида», в предисловии к которой раскрыл свой замысел: «Это не повесть и не роман. Все люди в рассказе не выдуманы, они действовали в реальной жизни. Они описаны так, как были видны со стороны. Таким образом, повествование это ближе всего к мемуарам, но мемуарист не ведет рассказ от первого лица. Оправдан был бы вопрос о том, какой смысл излагать свой жизненный опыт человеку, который сам не был политическим деятелем и не сталкивался с министрами или знаменитыми писателями. Можно писать не о выдающихся людях, а об эпохе, об общих потрясениях и катастрофах, как они отражались на рядовом человеке.
<…>
На настоящих страницах описано прошлое, описано бурное море так, как оно видно не с самолета, а с утлой ладьи одинокого пловца. Описано прошлое не так, как видел его властный министр, или могущественный диктатор, или революционер, готовивший покушения, а как видел его человек, которым распоряжался министр, диктатор или революционер-фанатик. Повествование затрагивает судьбы многих людей и часто судьба их кончается трагически.
По большей части трагизм их судьбы связан с грандиозной катастрофой, происходившей на востоке Европы в первой половине двадцатого столетия. Грандиозные силы поднимали маленького человека в воздух и бросали его наземь. Обыкновенно человек этот вставал на ноги, как легендарный Антей, получая новые силы от матери-земли. Иногда враждебные силы душили его в воздухе. Другим, упавшим на землю далеко, в Америке, Канаде, Австралии или Аргентине, удавалось встать на ноги и избежать этих враждебных человеку сил.
Об этом и идет рассказ в сих “мемуарах”. Жизнь прожить — не поле перейти, говорит пословица. В жизни много жестокого и грубого. Избежать его и жить в розовом замке невозможно. <…>
Я не верю, чтобы у человека двадцатого века от прочитанного волосы могли встать дыбом, даже если он и не совсем лысый.
В начале двадцатого века мы читали у Иосифа Флавия, как римляне распинали на крестах защитников восставшего Иерусалима, и у Генрика Сенкевича, как христиан бросали львам и зажигали в виде факелов. Волосы у нас не вставали дыбом, потому что это было давно, и мы не верили в повторение зверств в наш “культурный век”. Потом мы читали о польско-казацких войнах и как людей зажаривали в железных быках. Еще читали о храбрых марсельцах, рубивших головы швейцарцам, которые защищали королевский дворец, и о святой гильотине. Волосы опять не поднимались на голове, ведь это происходило в Великую революцию и кроме того это было больше века тому назад.
Наконец и в наш век пришли массовые расстрелы в подвалах, концентрационные лагеря и газовые камеры. Они стали настолько обычны, что волосы на голове опять не подымались.
<…>
Поэтому будем писать обо всем просто, так, как привратник бойни описывал бы свой рабочий день.
Ходит птичка весело
По тропинке бедствий...» [1].
К сожалению, Беклемишев свою «Потонувшую Атлантиду» не успел опубликовать. Рукопись уже после его смерти привела в порядок и переплела его жена. Но полный ее текст можно прочитать онлайн.
Скончался Анатолий Петрович 25 мая 1959 года.
Газета «Новое русское слово» разместила некролог, посвященный А.П.Беклемишеву, 28 мая 1959 года. А 5 июня на страницах этой газеты вышла большая прощальная статья Л.Камышникова, посвященная Касьяну Прошину, старейшему сотруднику издания, она так и называлась «Касьян Прошин»:
«Касьян Прошин не был публицистом по профессии. С ним произошло то, что бывает иногда с людьми, прошедшими долгую жизнь и не нашедшими себя. Это совсем не значит, что Прошин не был на месте в своей профессиональной жизни инженера. Из его биографии мы узнаем, что Анатолий Петрович Беклемишев — настоящая фамилия Прошина — был исключительно талантливым инженером, что он работал в области новейшей электронной техники, что по его расчетам и чертежам строились в последнее время радарные установки совершенно нового типа. Но нас интересует, главным образом, та область его творчества, которая протекла на наших глазах. И от роду ей не больше 10–12 лет. Следовательно, в публицистике Прошин может быть назван почти вундеркиндом. Это был редкий случай выявления таланта неожиданного и яркого. Касьян Прошин стал писателем в эмиграции, но язык его статей восходит к лучшим образцам старой публицистики и родственен языку Амфитеатрова, Хомо Новуса и Буквы-Василевского. Это тот живой литературный язык трибуна, который в свое время служил рупором, доводившим до уха читателя живые призывы к правде общественной, к совести национальной, к мысли прогрессивной. Откуда взялась у этого новичка способность так ярко играть на струнах читательскою сердца, на это, может быть только один ответ: это был талант, настоящий талант публициста, человека высокого и благородного литературного призвания. Откуда это пришло, как оно возникло в человеке, может быть даже не подозревавшем о своем призвании?
Но прежде всего мне хочется остановиться на одной мелочи, на псевдониме А.П.Беклемишева.
Барин по происхождению, А.П.Беклемишев с пушкинской скромностью укрылся под псевдонимом, чисто крестьянским:
“Не офицер я, не асессор,
я по кресту не дворянин,
не академик, не профессор,
я просто русский мещанин”.
А что может быть проще имени Касьяна — этого синонима русской “деревенщины”, ничем и никогда не примечательной. А Прошин не происходит ли от того же простонародного имени “Прохор”, в ласкательном или уничижительном толковании: не то “Проша”, не то даже “Прошка”; отсюда и фамилия “Прошин”.
Кто же этот Касьян Прошин в действительности?
<…>
Прошин твердо знал, что “оправдание Октября” может быть понятно в устах историка, но не в устах живого человека. Как публицист и философ он понимал, что граница между историей и жизнью лежит у нас не на одном и том же уровне.
С этой точки зрения Касьян Прошин подходил и к проблемам эмиграции, к тем процессам в ней, которые пока что не представляют вопросов истории, а отражают нашу сегодняшнюю действительность. В этом отношении Прошин оставался последовательным до конца. Незадолго до смерти, 9 мая, он писал: “У эмиграции есть одна бесспорная заслуга, она не захотела поклониться Зверю. <…>”.
С грустью пророчеcкого предчувствия Касьян Прошин писал в номере Н.Р.С. от 18 апреля: “Старшее поколение эмиграции постепенно выходит из строя, а молодые поколения растворяются в окружающей среде. Эмиграция высыхает, как Каспийское море”.
И глубоким пессимизмом звучат прогнозы Прошина: “Будут ли читать эмигрантскую поэзию через два три поколения? Вот Леонида Андреева и Арцыбашева, Бальмонта и 3.Гиппиус уже не читают. «Довлеет дневи злоба его». А в главах новейшей истории, заканчивает Прошин, будет отведено от 2-х до 4-х страниц истории российской эмиграции 20-х и 40-х годов”.
Эмигрантский вопрос — только один уголок той обширной картины жизни, которую Касьян Прошин умел нарисовать в краткий период своей публицистической деятельности. Его живой ум откликался на многие события политического дня, на научные открытия, осветившие судьбы человечества, на выступления людей ума и таланта, на злые и коварные поступки врагов человечества. И всегда это были мысли оригинальные и свежие, и постоянно читателя поражала неожиданность суждений, а главное, полное отсутствие трафарета. Это особый талант, когда публицист говорит, а не вещает, когда он не повествует в печати, а говорит, как любезный знакомый в гостиной, не стесняясь формы, и не соблюдая обязательных формальностей “хорошего стиля”.
Прошин был талантлив и в мыслях, и в форме. Талантлив и прост. А простота его выражалась в том, что он прекрасно умел обращать читателя в свою веру в добро, красоту, и право человека на свободу. Он не хвалил прошлого, но и не порицал, ища в каждом событии современном и историческом правду и только правду. Это роднило его с его предком Иваном Берсенем, которого Ключевский считал “оппозиционером-консерватором”» [2].
Источники:
2. Камышников Л. Касьян Прошин // Новое русское слово. 1959. 5 июня. С. 3.
В.Р.Зубова