16 декабря 2022 года — 55 лет со дня кончины Александра Алексеевича Ванновского (псевдоним: С.Вычегодский; 23(11).09.1874, Чернь Московской губернии, Российская империя – 16.12.1967, Токио, Япония), революционера, философа, литератора. Его отец, сын священника, родом из тамбовского села Ваново, был офицером. Мать, урожденная Дурасова, — дочь саратовского помещика. Детство мальчика проходило в Туле, где отец занимал должность старшего адъютанта при начальнике гарнизона.
Когда Александру исполнилось 10 лет, он поступил в 3-й Московский кадетский корпус на казенное содержание. Учился легко, особенно по математике и физике, а в старших классах он уже твердо знал, что хочет стать инженером. После окончания в 1893 году кадетского корпуса Ванновский, отбыв воинскую повинность на Военно-училищных курсах Киевского пехотного юнкерского училища, в звании подпоручика вышел в запас.
В 1896 году он поступил в Императорское Московское техническое училище, в котором читал лекции по политэкомии Сергей Николаевич Булгаков, будущий отец Сергий, ставший известным священником и богословом. А в те времена он был убежденным марксистом и был старше Александра всего на три года. «Мне улыбалась техническая карьера, — писал в своих воспоминаниях Ванновский, — но чисто моральные убеждения толкали меня в революцию, марксистскую основу которой развивал нам Булгаков в своих блестящих лекциях» (Цит. по: [1]). Еще до поступления в училище Ванновский несколько месяцев посещал кружок по самообразованию, существовавший при Московском университете, — один из первых марксистских кружков в России.
Но все-таки решающее влияние на политические взгляды Александра оказал его старший брат Виктор, имевший к этому времени революционный стаж и два года одиночного заключения, закончившегося душевным заболеванием. Переданный родителям на поруки, он продолжал для конспирации симулировать помешательство, а через брата Александра создал в Техническом училище социал-демократический кружок.
В Минск на учредительный съезд социал-демократической партии также поехал Александр. Как результат, все участники съезда были арестованы и после 14 месяцев Таганской тюрьмы получили по приговору: ссылку в Вологодскую область на три года. Здесь оказалось много интеллигентов: социал-демократов, социал-революционеров и просто таких, кто как-то соприкоснулся с революционным движением: романист Алексей Ремизов, пушкинист Павел Щеголев, эсер Борис Савинков, социал-демократы Анатолий Луначарский и его шурин Александр Богданов, публицист Вацлав Воровский и многие другие.
Ссылку Александр Алексеевич отбывал в Сольвычегодске, где вместе с другими ссыльными и женой Верой Владимировной Яковенко создал социал-демократическую группу «Воля». Они нелегально переправили из-за границы печатную машину и шрифты и организовали тайную типографию сначала в Рыбинске, а потом в Ярославле, куда Ванновский приехал по окончании ссылки. В 1903 году группа Ванновского была арестована.
После двух лет заключения в ярославской тюрьме в июне 1905 года он был освобожден, когда Россия полыхала пожарами революции 1905 года. Александр Алексеевич принял в ней самое активное участие — и в Киевском, и в Московском вооруженном восстаниях, а когда она закончилась, он ушел в подполье, живя «надеждой на близость другой, более удачной революции».
Чтобы изложить свой собственный военный опыт, он начал писать. Выходят его брошюры: «Стачечная революция 1905 г.» (вышла только в 1917 году), «Тактика уличного боя», «Тактика милиции» и статья «О подготовке к вооруженному восстанию» для большевистской газеты «Пролетарий» (1906). В предисловии к «Тактике уличного боя» он пишет: «Невозможно давать лозунги, когда не представляешь себе технику их выполнения. Поэтому совершенно ясно, что одним из условий успешного исхода уже начавшегося народного движения является широкая демократизация военных знаний и приемов борьбы. “Тактика уличного боя” представляет собой опыт руководства к ведению гражданской войны...» (С. 6–7). Книга содержит ряд конкретных рекомендаций по ведению уличных боев: метанию гранат, наступлению под огнем, занятию улиц и зданий, сооружению баррикад, организации народной милиции и разведки и т.п. Эти сведения иллюстрируются рядом чертежей и примерами из недавних революционных событий.
В 1906 году Ванновский играл значительную роль в московском Военно-техническом бюро РСДРП, представлявшем собой боевую сверхсекретную подпольную организацию большевиков, занимавшуюся военной и технической подготовкой вооруженного восстания. Он руководил разработкой новых видов оружия, в том числе ракет. И одной из своих задач видел в выпуске практических пособий для боевика-революционера. Так были напечатаны «Технология взрывчатых веществ», «Сборник статей по огнестрельному оружию» и другие. Эти брошюры использовались центральным штабом Красной гвардии в Москве при подготовке октябрьского переворота 1917).
К этому времени относится и знакомство Ванновского с Лениным. Они встречались несколько раз. В 1907 году Александр Алексеевич ездил в Финляндию, в Куоккала, где Ленин жил в то время с Александром Богдановым. Разговоры шли в основном о делах Военно-технического бюро (ВТБ) и его задачах по распространению военно-технических знаний среди членов партии для подготовки к новому вооруженному восстанию.
Однако Ванновский, критически анализируя ситуацию, постепенно приходит к выводу, что социальное обновление не может быть достигнуто путем насилия. В конце своей жизни он писал: «После 1905 года, когда потухли огни национальной революции, у меня начали возникать сомнения в целесообразности социал-демократической программы и, вообще, в правильности материалистического понимания истории, выдвинутого Марксом. Я стал склоняться к мысли, что истинный социализм требует духовного обновления человечества, в силу чего классовая борьба должна быть соединена с борьбой за личность, способную творить новую, более совершенную культуру» (Цит. по: [1]). И Александр Алексеевич начинает искать в литературе эту яркую личность, способную стать образцом для многих людей. Он останавливается на Гамлете, видя в нем высокий гуманизм, который считал основой человеческой личности. Одновременно, как и многие интеллигенты того времени, он обращается к Христу.
Пережив идейный кризис, Ванновский выходит из партии, отходит от всякой политической деятельности. Техническое образование не позволяет ему голодать. Некоторое время он работает от Переселенческого управления в лесах Западной Сибири, в Томском уезде.
С началом Первой мировой войны Ванновский добивается отправки в действующую армию, несмотря на опасность, что раскроется его революционное прошлое. Он получает назначение на Западный фронт и проявляет незаурядную смелость, за что был награжден орденом Святой Анны 3-й степени. В 1916 году его командировали в Петроград в Офицерскую электротехничecкyю школу для прохождения ускоренного курса по радиотелеграфу. После ее окончания ему предложили следовать на Восток, в Хабаровск, для продолжения службы на военной радиостанции в должности ее начальника. «В этом предложении, приближавшем меня к Японии, — писал Ванновский, — я увидел перст судьбы и сразу согласился» (Цит. по: [1]).
В 1917 году в России забурлил Февраль, закончившийся октябрьским переворотом. В 1918 году Ванновский был в Петрограде на офицерском съезде как делегат от Приморского военного округа. Он мог бы возобновить знакомство с Лениным, но, как сам говорил, «между нами была уже пропасть». Помимо мировоззренческих позиций, их разделяли и политические, — Ванновский не мог принять Брестского мира. В 1918 году в Хабаровске вышла в свет его небольшая книга «Знамя возрождения», в которой он призывал к прекращению братоубийственной войны...
Во время наездов в Москву, Александр Алексеевич бывал у Бердяевых, участвовал в литературных вечерах. В это время его все больше увлекает история христианства. С Бердяевым он делится впечатлениями о том, что происходит в России. В эти трагические дни, когда казалось, что действительно пришло «царство Антихриста», Ванновский верил, что социальные проблемы не могут быть разрешены «путем длительной Варфоломеевской ночи», что спасение России — в духовном возрождении и единстве.
Серьезно заболев нервным расстройством, по совету врачей, его комиссовавших, он отправился в Японию принимать морские ванны. У него было такое чувство, будто он попал на дальнюю родину своего духа, по которой тосковал в России. После падения Колчака он принял решение остаться в Японии, став преподавателем русской литературы в Университете Васэда (Токио).
Александр Алексеевич пытался разобраться в японской действительности и ее корнях. С первых дней приезда в Японию Ванновский, постоянно ощущая землетрясения, начинает интересоваться происхождением японских островов, катаклизмами, которыми так богата японская природа. Вулканы с их грозной силой толкнули Ванновского на посещение и изучение каждого из них.
Немного обжившись в Японии, Александр Алексеевич начал изучать японскую литературу и писать о русской. Выходят одна за другой его статьи «О драме Пушкина “Борис Годунов”» (1927), «Зеркало судьбы. Сон Татьяны» (1935), «Тайна Достоевского» (1936), «Творение в понимании Гоголя и Достоевского» (1952). В 1965 году в Токио на русском языке выходит его «главная книга» — «Третий Завет и Апокалипсис. Новые данные о жизни и учении Спасителя мира», посвященная «светлой памяти друга и учителя Николая Бердяева». Ванновский был известен и как шекспировед, считал настоящим творцом шекспировских драм Кристофера Марло, что очень раздражало английских и русских эмигрантских шекспироведов. Причины несчастий России он видел в нарушении естественного хода событий, в отступлении от христианских начал. А пути спасения — в возвращении к этим вечным истинам.
С началом Второй мировой войны Ванновский был уволен из университета, как и другие иностранные преподаватели. После Второй мировой войны в изданиях русских эмигрантов в США («Русская жизнь», «Новое русское слово» и других) он публикует материалы о своей революционной деятельности. Так, в «Социалистическом вестнике» (Нью-Йорк, 1950) появились его воспоминания «Первый съезд РСДРП». Несмотря на преклонные годы, Ванновский мечтал завершить автобиографический труд «От Маркса к Шекспиру и от Шекспира к Христу».
Он с жадностью следил за всем, что происходит на его родине. Победа над гитлеризмом всколыхнула его патриотические чувства, а ХХ съезд вселил надежду на поворот к лучшему. Конечно, его очень тянуло в Россию. В середине 1950-х годов он получил предложение вернуться. И хотя в его возрасте было уже непросто менять привычный порядок жизни, он согласился. Но когда ему предложили за советский паспорт написать статью о русской эмиграции, разоблачая ее прислужничество японскому милитаризму, он с возмущением отказался. Это условие Александр Алексеевич посчитал для себя неприемлемым и смирился с тем, что ему уже никогда не суждено вернуться на родину.
А он был так одинок! Нечаянной радостью стало для Александра Алексеевича нежданное письмо из Москвы — в 1962 году его разыскала племянница его бывшей жены Мира Мстиславовна Яковенко. Спустя много лет Ванновский узнал о том, что он дедушка, увидел фотографии дочери и внучки. Так началась его переписка с родными — он писал о своем житье-бытье, о литературных трудах. В письме родственникам он сознавался, что в японскую жизнь он не вписался и в жизнь иностранной колонии, состоящей главным образом из коммерсантов, также не вошел. Вот только японская природа скрашивает его одинокое существование.
16 декабря 1967 года Александр Алексеевич Ванновский тихо скончался. Похоронен на кладбище Такао-рэйан, на северо-западе Токио, у подножья гор.
См. публикации А.А.Ванновского в каталоге библиотеки ДРЗ.
Источники:
1. Кожевникова И. Ванновский и Япония // Acta Slavica Iaponica. 1995. № 13. С. 149–166.
В.Р.Зубова