27 мая 2025 года — 140 лет со дня рождения Ольги Афанасьевны Глебовой-Судейкиной (27.05.1885, Санкт-Петербург, Российская империя — 18.01.1945, Париж, Франция), актрисы, танцовщицы, художника прикладного искусства, переводчика французской поэзии. Из семьи Афанасия Прокофьевича Глебова, коллежского секретаря, мелкого чиновника петербургского Горного института, родом из крестьян Ярославской губернии, когда-то, до отмены крепостного права, принадлежавших дворянам Глебовым. Проживало семейство, в котором росло двое детей — сын и дочь, при Горном институте на Васильевском острове. Любившего выпить главу семьи жене и маленькой Оле часто приходилось разыскивать по пивным, трактирам и другим питейным заведениям. Брата своего Оля горячо любила, для нее настоящей трагедией стала его гибель в море во время плавания учебного парусника училища Торгового флота, в котором он обучался.
Когда пришла пора Оле учиться, она поступила в Александровский институт, закрытое учебное заведение, созданное как отделение Смольного института, куда принимались девочки 8–10 лет, в основном, дочери военных и гражданских чиновников. Им давался облегченный курс средней школы, при этом особое внимание уделялось ведению домашнего хозяйства и иностранным языкам. Самым серьезным увлечением этих лет у Ольги Глебовой стал театр, — все свои нехитрые накопления она тратила на билеты на галерке да на детские спектакли и утренники.
Поэтому не удивительно, что, окончив институт в 1902 году, Ольга Афанасьевна поступила на Драматические курсы Императорского театрального училища в Петербурге, в класс заслуженного артиста Владимира Николаевича Давыдова. Училась она там сценическому искусству, а в 1905 году, после окончания курсов, была принята в труппу Императорского Александринского театра. Однако пробыла там только один сезон, сыграв три роли, которые успеха не имели. Поэтому Ольга Глебова распрощалась с Александринкой и ушла в частный театр Веры Комиссаржевской, но и там ей доверяли только незначительные роли.
Однажды ей все-таки повезло, — ее пригласили играть вместе с Комиссаржевской в премьере пьесы Метерлинка «Сестра Беатриса». Спектакль оформлял входивший тогда в моду художник Сергей Юрьевич Судейкин, сын жандармского подполковника, избравший своей жизненной стезей живопись и ставший, по выражению А.Лурье, «надеждой русского модернизма». Встреча с ним оказалась для Ольги Глебовой судьбоносной.
10 января 1907 года они обвенчались в Москве, в храме Вознесения Господня на Гороховом поле, расположенном на Вознесенской улице, на которой в это время проживали родные Судейкина в усадьбе, построенной П.А.Дриттенпрейсом (архитектором, мастером московского модерна). Молодые поселились там же. В конце 1907 года, когда Судейкины вернулись в Петербург, в семье царила полная идиллия. Сергей Юрьевич как художник был одержим страстью писать портреты своей жены, одевать ее в самые невероятные наряды и выставлять напоказ. Ольга Афанасьевна покорно соглашалась, более того, ей это нравилось. Его экстравагантные модели были замечены русскими модными домами. А Ольга Судейкина позировала для открыток, появлялась на светских гуляниях и на богемных сборищах в самых диковинных платьях и накидках, сделанных по эскизам ее мужа. Ее даже называют одной из первых русских манекенщиц.
Однако семейное счастье Судейкиных продолжалось недолго. Муж спустя два года после женитьбы заявил, что с ней хочет расстаться.
На фоне разыгравшейся семейной драмы получила неожиданное развитие театральная карьера Ольги Афанасьевны в декабре 1909 года. Помог, как всегда, случай, — внезапно заболела актриса Вадимова, работавшая в петербургском Малом театре над главной ролью пьесы Юрия Беляева «Путаница, или 1840 год». Директор Малого театра А.Суворин был давним поклонником Ольги Афанасьевны. Он опекал ее, когда она пришла в Александринский театр, и еще тогда предлагал ей играть в Малом, но она отказалась, предпочитая работу у Комиссаржевской. Сейчас Ольга Судейкина приняла его предложение заменить заболевшую актрису. После третьего представления Суворин окончательно доверил ей роль Путаницы, главной героини спектакля. Сама пьеса написана в жанре старинного водевиля: на сцене, как в калейдоскопе, сменялись яркие костюмы, маски, диковинные пейзажи, говорящие звери, танцующие «в лунном сиянии», звучала завораживающая музыка, — все это было похоже на какую-то романтическую сказку. Роль Путаницы позволила Глебовой-Судейкиной раскрыть своим немалые таланты: декламацию, пение, танцы. Ведь «Ольга Афанасьевна была исключительно музыкальна; у нее была великолепная музыкальная память и дивный слух. В любую минуту она могла запеть все, что угодно, не зная при этом ни одной ноты. Умела она петь с подголоском… …Умела “опевать ноту”…» — писал композитор Артур Лурье [2. С. 142]. А танцевать она научилась на Драматических курсах и танцевала превосходно.
В начале 1910 года Ольга Судейкина еще раз десять сыграла в «Путанице», необыкновенный успех был обеспечен и автору пьесы, и исполнительнице главной роли. Многие годы имя артистки было неотделимо от имени ее героини. Именно в образе Путаницы — Психеи предстанет Ольга Глебова-Судейкина и в знаменитой «Поэме без героя» своей подруги Анны Ахматовой.
Благодаря этому успеху Ольга Афанасьевна была принята в труппу Суворинского театра на постоянной основе.
По словам Артура Лурье, «центром эстетических переживаний Ольги Афанасьевны в те годы нашей молодости была итальянская Commedia Dell’Arte. О театре Карло Гоцци она могла говорить без конца; все персонажи итальянской комедии масок были ее интимными друзьями, жившими в воздухе созданной ею фантастической реальности. <...> На сцене тогда царили пьесы Беляева, и Ольга Афанасьевна играла весь его репертуар... Играла она также в “Романе” Шельдона, “Стакане воды” Скриба и, конечно, в пьесах Гольдони и Гоцци» [2. С. 140].
В сезон 1910/1911 года она участвовала во многих спектаклях из репертуара Малого театра А.Суворина, например, исполнила роли Соловья в «Шантеклере» Эдмона Ростана и Ани в «Вишневом саду» Антона Чехова, Берты в «Заговоре Фиеско» Фридриха Шиллера и М-ль де Ла Мотт в «Молодости Людовика XIV» Александра Дюма. Выступала она и в спектаклях по двум музыкальным сочинениям Михаила Кузмина: оперетт «Забава дев» и «Женская верность, или Возвращение Одиссея».
В сезон 1912/1913 года она играла в новой пьесе Юрия Беляева — «Псише», где талантливо воссоздала образ Прасковьи Жемчуговой, знаменитой крепостной актрисы и певицы.
В балетных спектаклях Ольга Афанасьевна тоже принимала участие. В 1911 году она танцевала в Малом театре в «Лебедином озере» П.И.Чайковского и в разных дивертисментах.
В 1913–1914 годах она танцует в «Царице Таир» Тэффи. Кроме того, исполняет танцы в частных салонах и кабаре, в частности, в знаменитой «Бродячей собаке», петербургском арт-кафе, которое открыл антрепренер Борис Пронин незадолго до Первой мировой войны в подвале дома Жако (назван по имени архитектора). Его учредителем выступило Художественное общество Интимного театра, основанное в 1909 году режиссерами Николаем Евреиновым, Федором Комиссаржевским, Александром Мгебровым, писателем Алексеем Толстым и самим Прониным. Когда в конце декабря 1911 года компания искала в Петрограде место, чтобы отметить Новый год, Толстой спросил у Евреинова: «А не напоминаем ли мы сейчас бродячих собак, которые ищут приюта?» А в ответ услышал: «Вот Вы и нашли название нашей затее, пусть этот подвал называется “Бродячей собакой”».
В этом подвале устраивались спектакли (часто импровизированные), всегда вызывавшие большой отклик у артистического Петербурга. Сюда приходили артисты, художники, писатели, политики. Ольга Афанасьевна там выступала, привлекая к себе внимание и как драматическая актриса, и как чтица, чаще проникновенно декламируя А.Блока и его «Снежную маску». Но особенно посетители ждали ее танцев. Она исполняла танцы-стилизации на русские и французские темы. По примеру Айседоры Дункан, Ольга Судейкина иногда танцевала босой и почти обнаженной. «Дивные золотые косы, как у Мелисанды или как у La fille aux cheveux de laine [Девушки с волосами цвета льна. — фр.] Дебюсси, громадные серо-зеленые глаза, искрящиеся, как опалы; фарфоровые плечи и “Дианы грудь”, почти не скрытая сильно декольтированным корсажем; чарующая улыбка, летучий, легкий смех, летучие, легкие движения…» [2. С. 139].
В 1915 году, когда закрылся подвал «Бродячая Собака», артистический Петроград перебрался в открывшееся в доме Адамани (назван по имени архитектора) кабаре «Привал комедиантов», которое и в революцию не закрывалось. Перебралась сюда и Ольга Афанасьевна.
О жизни тех лет ставшей уже популярной Глебовой-Судейкиной Лурье писал: «Своих близких и самых интимных друзей Ольга Афанасьевна любила принимать в знаменитом “театральном домике” Озаровского. В этом восхитительном домике была собрана мебель карельской березы Елизаветинской эпохи, клавесины, венецианские зеркала, русское стекло, фарфор, вышивки, портреты Боровиковского и красавиц Венецианова. Среди этих сокровищ Ольга Афанасьевна царила как фея; визиты к ней были сплошным праздником, и всякая встреча всегда должна была быть чем-нибудь ознаменована, — то ли подарком, то ли каким-нибудь тонким угощением, приготовленным ею самой; она была на все руки мастер — и печенье печь, и варенье варить, и грибы солить, и шить шелками, и вышивать бисером, и рисовать. Делала она также куклы, и создавала настоящие шедевры персонажей и костюмов: Дон-Жуан, Царица Ночи, Дездемона, Гамлет, д’Артаньян, — фантазия ее была неисчерпаема. Одну такую коллекцию Ольга Афанасьевна подарила мне; куклы хранились в особых коробках, откуда доставались для прихода друзей; все были восхищены этими дивными игрушками. Ольга Афанасьевна великолепно знала стиль любой эпохи, и вкус ее был безупречен. Помню, как она любила ходить на Александровский рынок, где знала всех торговцев. Оттуда она приносила всевозможные невероятные вещи, раскопанные ею среди всяческой рухляди: старый фарфор, табакерки, миниатюры, безделушки» [2. С. 141].
Ольга Афанасьевна, никогда не изучавшая пластические искусства, от рождения имела дар художника и скульптора, «золотые пальцы». Она писала пейзажи, цветы, а также композиции на самые разные темы акварелью, гуашью или маслом. Романтический флер, обращение к народному творчеству, разнообразие цветовой палитры ее картин многие рассматривали как подражание Сергею Судейкину, однако некоторые из знатоков искусства считали, что живопись жены нисколько не уступает творчеству ее знаменитого мужа.
Летом 1917 года беглый муж Сергей Судейкин (юридически они не были разведены) отправился из Петрограда в Крым, а потом на Кавказ. В 1920 году он отплыл из Батуми в Марсель, затем переехал в Париж с актрисой и художницей Верой Шиллинг, выдавая ее за свою жену, чьей фотографией в своем паспорте он заменил фотографию Ольги Афанасьевны (позже в эмиграции Вера Шиллинг уйдет от Судейкина и станет женой композитора Игоря Стравинского).
А что же Ольга Афанасьевна? В те годы она связала свою судьбу с композитором, пианистом и музыкальным критиком, недоучившимся студентом Московской консерватории Артуром Сергеевичем Лурье. Во время Первой мировой войны они проживали в Петрограде в мастерской приютившего их знакомого художника. Днями напролет музицировали: сам Лурье в длинном черном бархатном пиджаке — за роялем, Ольга Афанасьевна восхищенно его слушала. Иногда она пела им сочиненные мелодии под его же аккомпанемент. Пела она и старинные народные песни, которые композитор записывал с ее голоса и одну из них позже использовал в опере «Арап Петра Великого». В первые послереволюционные годы Ольга Судейкина еще актерствовала — играла в Народном Доме (порою по три спектакля в день).
В 1918 году Лурье стал заведовать музыкальным отделом Наркомпроса. В 1921 году он выписал себе командировку в Берлин. Тогда на похоронах Блока 10 августа Ольга объявила, что намерена покинуть Россию. Анна Андреевна активно отговаривала ее от этого поступка. 22 августа Лурье покинул Россию один, обратно не вернулся, остался на Западе. Может быть, Ольга Афанасьевна надеялась, что он ее не забудет, возьмет с собой. Однако на чужбине Лурье сразу же женился на Тамаре Персиц, подруге Ольги Судейкиной и Анны Ахматовой, владелице небольшого издательства «Странствующий энтузиаст». Правда, брак был коротким. Немного пожив в Париже, Лурье снова женился, на этот раз на Елизавете Перевозщиковой, высокородной особе, внучке великого князя Алексея Константиновича. С ней он и уехал в США, в Пристон.
Оставшись одна, Ольга Афанасьевна уже не помышляла об эмиграции, переехала к Анне Ахматовой, а потом, получив жилплощадь на той же Фонтанке, положенную ей как трудовой художнице Петроградского фарфорового завода, обосновалась у себя на новой квартире. На заводе в те годы она изготовляла маленькие скульптуры балерин в пачках, танцовщиц в сверкающих костюмах в манерных позах: склонившаяся на плечо головка, и всегда — маленький рот и большие глаза.
В 1924 году, когда Анна Андреевна уже два года как связала себя с Николаем Пуниным, а Ольга Судейкина все это время пребывала в одиночестве, она решилась на эмиграцию, отправившись в Берлин почти без вещей, только с одним чемоданом, полным сделанных ее руками восхитительных кукол, под предлогом организации выставки своих произведений. Ее настойчиво звали в Европу старые друзья — художник Савелий Сорин и журналистка Нора Лидарцева.
В Берлине Ольга Афанасьевна встретилась с Лидарцевой, некоторое время проживала у нее, затем сняла отдельную комнату и, продавая своих кукол, какое-то время смогла продержаться в ожидании французской визы, о которой для нее хлопотали Игорь Стравинский и Савелий Сорин. Получив визу, Ольга Судейкина уехала в Париж.
Поначалу Европа ей не нравилась, она тосковала по дому, потом (по ее словам в письме Ф.Сологубу) «немножко попривыкла», устроилась с жильем — поселилась под самой крышей семиэтажного дома в районе Отей (Auteuil). Зарабатывала на жизнь Ольга Афанасьевна неустанным трудом: изготовляла фарфоровые статуэтки, посуду, кукол и бисерные вышивки на заказ. Несколько раз выставляла статуэтки во Дворце Гальера, музее моды города Парижа (1934, 1935). Знаменитыми стали и ее куклы, одетые в кружева, шелк и парчу. Лица кукол делались из атласа старых балетных туфелек. Однако круг знакомых был ограничен, и Ольга Афанасьевна, привыкшая к вниманию большого числа почитателей, страдала от одиночества. От тоски она купила несколько канареек, потом появились воробьи, попугаи, голуби, и птицы стали ее друзьями. В маленькой ее квартирке птиц было много, выходила Ольга Афанасьевна из дома редко, рисовала, вышивала и увлеклась серьезно переводами любимых французских поэтов, особенно близки ей были Поль Верлен и Шарль Бодлер. Сохранился ее перевод стихотворения Бодлера «Больная муза» (La muse malade). К слову, это стихотворение переводили и другие — И.Северянин, А.Эфрон, Эллис (Л.Л.Кобылинский), А.Ламбле, В.Шершеневич, но перевод Глебовой-Судейкиной, наверное, самый удачный:
Больная муза
О, Муза, что с тобой? С утра запали очи,
В виденьях сумрачных остановился взгляд,
В лице, как в зеркале, все отраженья ночи,
Молчанья, ужаса, безумья черный яд.
Лютен ли розовый, зеленый ли суккуб,
Излив в тебя любовь и страх из темной урны,
Где дразнится кошмар, мучителен и груб,
Тебя купали на болотах, близ Минтурны?
Здоровьем я тебя хотел бы наградить,
Из лона твоего мысль крепкую родить,
В кровь христианскую влить крови ток античной,
Где царствуют вдвоем, даруя слог ритмичный,
И Феб, отец стихов и песен вдохновитель,
И сам великий Пан, жнецов и жатв властитель!
В конце войны Ольга Афанасьевна слегла после простуды, врачи обнаружили у нее туберкулезный процесс в легком.
Скончалась Ольга Афанасьевна в госпитале Бусико 18 января 1945 года в возрасте 59 лет. Похоронили ее на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. Над ее могилой стоит белый мраморный крест, деньги на который дали Артур Лурье и Сергей Судейкин.
«Ольга Афанасьевна была одной из самых талантливых натур, когда-либо встреченных мною. Только в России мог оказаться возможным такой феномен органического таланта; стоило Ольге Афанасьевне, как истинной фее, прикоснуться к чему-либо, как сразу начиналась магия, — настоящая магия людей, магия чувств и магия вещей, — вещи как бы зажигались внутренним огнем. Как фея, Ольга Афанасьевна имела ключи от волшебных миров, и ключи эти открывали невиданное и неслыханное: все вокруг нее сверкало живым огнем искусства.
Эта волшебная фея происходила из самой глубины народа, из сердца России, псковской губернии», — писал А.Лурье в 1965 году [2. С. 140].
Источники:
1. Глебова-Судейкина Ольга Афанасьевна // Искусство и архитектура русского зарубежья: интернет-сайт. Дата публикации: 22.03.2012. Дата обращения: 26.05.2025.
2. Лурье А. Ольга Афанасьевна Глебова-Судейкина // Воздушные пути: альманах. Вып. V. Нью-Йорк, 1967. С. 139–145.
В.Р.Зубова