Жизнь моя хромая и кривая,
Вечно неудачами слепа...
В.Завалишин
26 октября 2025 года — 110 лет со дня рождения Вячеслава Клавдиевича Завалишина (26(13).10.1915, Петроград, Российская империя — 31.05.1995, Нью-Йорк, США), публициста, искусствоведа, литературного критика, поэта, переводчика, издателя.
Вячеслав Клавдиевич был потомком знаменитых дворян Завалишиных.
Декабрист Дмитрий Иринархович Завалишин, близкий друг Кондратия Рылеева, морской офицер, после посещения Форта Росс мечтал о «российско-американской империи» и предложил проект русской колонизации Калифорнии в 1824 году. Однако этим планам помешало декабрьское восстание 1825 года, отправившее Дмитрия Иринарховича на каторгу в Сибирь. Хотя он в восстании и не участвовал, и не входил ни в какие тайные общества, его подвели дружеские отношения с опасным заговорщиком, которого ждала виселица. Однако даже во время следствия как истинный патриот своего отечества он не оставлял надежды на калифорнийские земли и писал Николаю I о необходимости заселения Калифорнии русскими и содержания там наблюдательного флота, доставившего бы России владычество над Тихим океаном со всеми вытекающими отсюда выгодами для империи.
Знаменитым Завалишиным был также отец ссыльного мечтателя об американских землях для любимой отчизны Иринарх Иванович, близкий сподвижник А.В.Суворова, генерал-майор, известный в то время литератор, писавший оды на «высокоторжественные случаи» и героические поэмы, в том числе знаменитые «Сувороиду» (1796) и «Героиду, или Дух и увенчанные подвиги Российских беспримерных героев» (1793)…
Родился Вячеслав Клавдиевич в семье бывшего эсера, расстрелянного в тяжкие времена ежовщины незадолго до Второй мировой войны, мать его тогда же была арестована и провела долгие годы в женском лагере Долинка (под Карагандой). Выпустили ее после войны во второй половине 1950-х годов совсем больную, и прожила она на воле недолго, вскоре умерла.
А Вячеслав Завалишин еще до арестов родителей окончил Ленинградский техникум печати в 1933 году. В том же году он поступил на историко-филологический факультет Ленинградского государственного университета, после его окончания работал сценаристом на Лентехфильме.
В 1939 году он ушел на фронт Советско-финляндской войны. После ее окончания вернулся к прежней жизни, но ненадолго.
В 1941 году немецкие фашисты не только вторглись на русскую землю, но и оккупировали приграничные города и области. Началась Великая Отечественная война, в ходе которой Завалишин попал в плен, но бежал и скрывался под чужой фамилией в Новгороде и Пскове. Однако по чьему-то доносу его арестовала немецкая жандармерия и отправила в тюрьму СД (Службы безопасности рейхсфюрера СС) в Двинске. В этом страшном заведении его постоянно избивали и пытали, и неизвестно, чем бы это закончилось, если бы за него не заступилась немецкая православная миссия, находящаяся в Пскове по ходатайству митрополита Сергия (Воскресенского).
Освободившись из тюрьмы, в миссии он занялся изданием молитвенников. А в 1944 году с большими предосторожностями выпустил в Риге небольшую книгу «Избранные стихотворения» С.А.Есенина, будучи ее редактором и составителем. Предисловие к книге он подписал одним из своих псевдонимов — В.Казанский (у него их было два — В.Казанский и В.Озеров). Через некоторое время он переиздал эту книгу ротаторным способом в лагере «Ландсгут», используя для этой цели полусгнившую немецкую бумагу, которую новые власти списали за непригодностью.
Незадолго до окончания войны, став беженцем, Вячеслав Клавдиевич выехал в Германию.
Что бросил я в обугленной России?
Церквушку с размозженной головой?
Разбитый танк, как черный лжемессия,
Братается с нескошенной травой.
Вот бережок, притравленный морозцем,
Баркас, полузатопленный в реке,
Осколки стекол из больных оконцев
В моей душе останутся навек.
Горючий ветер бьет в луну, как в бубен,
Ломая покосившийся плетень.
Давным-давно безмолвны стали трубы
Печей сожженных русских деревень.
Такую Русь любить не перестану.
Пожар в душе горит, горит, горит...
Развалины несу в себе, как рану,
Которая всю жизнь кровоточит.
(Берлин. Рождество 1944)
Попав в лагеря ди-пи (от англ. Displaced persons, перемещенные лица) под Мюнхеном, находящиеся в американской зоне оккупации, Завалишин всерьез занялся редакторской и издательской деятельностью: в конце 1945 года вышла книга «Конек-Горбунок» П.П.Ершова со вступительной статьей Завалишина. Обложку выполнил художник Константин Константинович Кузнецов, а пять полностраничных ксилографий на мелованной бумаге рижского художника-графика, гравера Николая Владимировича Пузыревского ее украсили. «Конек-Горбунок» стал первой типографской книгой, вышедшей в лагерях ди-пи. Бумагу (и мелованную тоже) и оборудование с русским шрифтом Завалишину удалось получить благодаря немецким католикам, заказавшим у него репродукции русских икон.
В 1946 году выходит на русском и на немецком языках искусствоведческая работа Завалишина «Андрей Рублев» как результат многолетнего изучения автором старинной русской иконописи. В 1946–1947 годах в Регенсбурге Вячеслав Клавдиевич издает оформленный Н.В.Пузыревским двухтомник стихотворений С.А.Есенина (том 1 — стихотворения, том 2 — поэмы и драматические произведения) со своей вступительной статьей «Творчество Сергея Есенина». А в 1947 году — Собрание сочинений Н.С.Гумилева в четырех томах, первое после расстрела поэта. Обложку оформили художники Симечкевиус и Дражевская. На обложке первого и второго томов разместили портрет Гумилева из журнала «Аполлон» 1910 года.
Р.В.Полчанинов отмечал, что, проживая в Мюнхене, Завалишин издавал книги самовольно, без разрешения надзорного органа (UNRRA), часто и издательство его было безымянным.
Избежав насильственной репатриации, в 1951 году Завалишин перебрался в США. «Здесь он обосновался в Нью-Йорке, где и прожил до конца своих дней. Его, пожалуй, трудно было бы представить в другом американском городе, менее многообразном, менее свободном и культурном, и, как это ни звучит парадоксально, — менее русском. Ибо есть такое явление — “русский Нью-Йорк”, неотъемлемой частью которого был Вячеслав Завалишин.
От пятидесятых до восьмидесятых годов (дальше из-за болезни он стал менее подвижным) Вячеслав Клавдиевич (Слава — для многих друзей) был неизменным посетителем нью-йоркских эмигрантских литературных собраний, выставок, концертов и вечеров поэзии. Он приходил не только потому, что писал об этих событиях в зарубежной прессе… но и потому, что это была его стихия, его образ жизни, без которого он не мыслил своего существования. Тяга к культурным ценностям — будь то литература или изобразительное искусство — не иссякла у него до конца жизни» [1].
В 1950-е годы Завалишин принимал участие в программе изучения истории и культуры СССР при Колумбийском университете и написал книгу «Ранние советские писатели». Она вышла по-английски («The Early Soviet Writers») и выдержала два издания (1958, 1970). В течении 40 лет Завалишин был постоянным корреспондентом старейшей русской нью-йоркской газеты «Новое русское слово», регулярно публиковал там отчеты и рецензии о русских театральных постановках, концертах, выставках и лекциях. Начиная с 1952 года он сотрудничал в «Новом журнале» и почти 20 лет писал тексты для радиопередач на русском языке о литературе и искусстве для американской радиостанции «Свобода». Увлекался живописью и посвящал стихи художникам русского зарубежья, которые опубликовал в книге «Плеск волны» (1980). Многие стихи этого сборника посвящены его друзьям: Владимиру Шаталову, Сергею Голлербаху, Юрию Бобрицкому, Сергею Бонгарту. «Я мысленно переселялся в их картины, становился как бы путешественником по тем цветовым землям, которые они изображали», — писал в предисловии автор.
Завалишина можно отнести к тому поколению русских зарубежных литераторов, которые жили на средства, полученные за литературный труд. Служил официально Вячеслав Клавдиевич только на радио «Свобода» до конца 1970-х годов, для многих других заказчиков работал внештатно, почти до самой смерти: писал рецензии, делал обзоры художественных выставок, был автором огромного количества литературоведческих и искусствоведческих статей и предисловий к художественным произведениям, писал на темы литературы и искусства и печатался в серьезных периодических изданиях. Однако денег не хватало, чтобы свести концы с концами, наверное, потому, что много пил.
«Лишь однажды литературный труд принес Завалишину некоторую, быть может даже ощутимую, финансовую прибыль. Он сделал поэтическое переложение “Центурий” Нострадамуса. Книга вышла в 1974 году, но задолго до этой даты в “Новом русском слове” периодически появлялись большие объявления о предстоящей публикации “Центурий”, где было предсказано все: “желтая опасность”, приход большевиков, Сталин и Гитлер, мировые войны, крах коммунизма… Многие, особенно пожилые читательницы газеты, повыбрасывали свои сонники и пророческие книги и с нетерпением ожидали эту, по-настоящему провидческую книгу» [1].
Валентина Алексеевна Синкевич также вспоминала и саму презентацию книги: «Мне довелось быть живым свидетелем дня рождения “Центурий” в переводе Вячеслава Клавдиевича. Это событие я буду помнить до конца своих дней. Мы с моим долголетним другом Владимиром Шаталовым получили официальное приглашение на вечер по случаю выхода в свет книги. Приглашение содержало всю необходимую информацию: дату (будний день), время (вечер), нью-йоркский адрес и название ресторана, где произойдет событие.
<…>
Народу собралось видимо-невидимо: отовсюду приехали собратья по перу — русские и даже американцы. Речи, поздравления, пожелания… <…> Постепенно становилось ясно, что горячительных напитков было слишком много, а закусок не оказалось вовсе и купить их в этом ресторане невозможно, так как кухня еще не оборудована, но, милости просим, приходите поесть — на следующей неделе.
К моменту отъезда стало понятным, что обратная дорога из Нью-Йорка в Филадельфию представляет довольно серьезную опасность: Владимир Шаталов бормотал, что стоит ему только дойти до машины, а уж там он поведет ее прекрасно. (Тогда я впервые пожалела, что ни разу в жизни не села за руль.) Машина его танцевала твист до самой Филадельфии, однако благодаря буднему дню и очень позднему часу дорога была почти пуста, и мы благополучно привезли домой два экземпляра “Центурий” с дарственной надписью Вячеслава Клавдиевича» (Там же).
Центурии были изданы дважды на Западе и неоднократно в России.
«Вячеслав Клавдиевич был, в общем, человеком жизнерадостным, — вспоминала Валентина Синкевич, — крепким и выносливым, щедро расточавшим свою, казалось бы, неиссякаемую энергию. <…> “Интуитивное тяготение к счастью”, наверное, было и у него самого, иначе трудно объяснить, как, несмотря на своеобразный образ жизни, не предвещавший долголетие, он прожил почти до восьмидесятилетнего возраста, сохраняя бодрость духа, интерес к творчеству собратьев по перу и искусству и сохраняя поразительную трудоспособность. Еще за несколько недель до смерти… Завалишин побывал на выставке бывшего ученика Репина — своего старого друга Михаила Вербова…
Под конец судьба оказалась милостива к Завалишину. Лет за пять до своей смерти он женился на петербургской пианистке — Галине Владимировне Орловской, трогательно заботившейся о нем и проводившей его в последний путь» (Там же).
Вячеслав Клавдиевич Завалишин скончался от рака крови 31 мая 1995 года.
…Я один в дешевой комнатенке
С полками для устарелых книг.
Банку с недоеденной тушенкой
Нехотя берет смешной старик.
Скоро в нем волнение забродит.
Благостен несбывшегося звон.
Знает он, что эта песнь не в моде,
Заводя старинный граммофон.
Песни закружились ярким роем!
Здравствуй, благотворная краса!
Пусть в Грейт Ок приходят китобои
И Уинсли видит паруса.
На мгновенье старость исчезает,
Кажется, и сам я запою.
Песнь теперь, как духа, вызывает
Молодость истлевшую мою.
Ветром освеженная погода
Мне пока сдаваться не велит.
Понеслись в мои былые годы
Песен звуковые корабли.
Только и остались на картинке
Прежние гомеровы края.
Станет расколовшейся пластинкой
Жизнь иллюзорная моя.
Что ж, старик потешился и хватит.
Снова в многолюдный пар спеши!
Ветер за окошком листья катит,
Ты со всеми без своей души
В жизнь неудачную вмурован,
Одинок у ближних берегов.
В уголь превратится даже слово,
Если нет с тобою никого.
(1977 г., Грейт Ок, штат Мейн, Мемориальный дом-музей Уинсли Гомера, классика американской романтической живописи)
См. публикации В.К.Завалишина в каталоге библиотеки ДРЗ.
Источник:
1. Синкевич В. Летописец Нью-Йорка Вяч. Завалишин // Новый журнал (Нью-Йорк). 2007. № 248.
В.Р.Зубова