За сорок пять лет жизни моей за границей я не осербился,
не обыспанился и даже не обангличанился, но обрусел.
От моей русскости я никогда не избавлюсь.
Для меня Россия превыше всего.
Е.В.Саблин
2 ноября 2025 года — 150 лет со дня рождения Евгения Васильевича Саблина, дипломата, общественного деятеля, публициста. Из потомственных казаков. Уроженец города Новочеркасска Области Войска Донского, Евгений Васильевич родился в семье ротмистра лейб-гвардии Атаманского полка Василия Федоровича и Надежды Федотовны Саблиных в доме № 6 на ул. Мариинской (ныне ул. Дубовского, 10). Дед Евгения Васильевича, казак Новочеркасской станицы, Ф.Г.Саблин, герой Русско-турецкой войны 1828–1829 годов, был награжден Георгиевским крестом, вышел в отставку сотником.
Вскоре после рождения сына семья переехала в Петербург, где отец дослужился до чина генерал-майора по дворцовому ведомству. А сын, Евгений Васильевич, окончил Санкт-Петербургскую 3-ю гимназию, затем в 1898 году Императорский Александровский лицей (да, тот самый, в котором учился А.С.Пушкин) и был принят на службу в Министерство иностранных дел Российской империи, причислен к первому (азиатскому) департаменту. По министерской карьерной лестнице Саблин продвигался вполне успешно: в ноябре 1899 года он был командирован в дипломатическую миссию в Белграде, а в 1903 году он уже второй секретарь миссии. С 1905 года по сентябрь 1908 года — секретарь миссии в Марокко. Тогда же он был пожалован званием камер-юнкера, а в октябре 1908 года назначен первым секретарем миссии в Тегеране. За управление миссиями в Марокко и Тегеране Евгений Васильевич получил две Высочайшие благодарности.
В декабре 1914 года он был отправлен из Тегерана в распоряжение Императорского посла в Лондоне, а в декабре 1915 года стал первым секретарем Императорского посольства. В 1917 году, после смерти посла Российской империи в Лондоне графа А.Бенкендорфа, Временное правительство назначает 14 мая К.Д.Набокова поверенным в делах в Лондоне, а Е.В.Саблина — его советником. В сентябре 1919 года К.Д.Набоков (по решению министра иностранных дел правительства А.В.Колчака и начальника управления иностранных дел в Особом совещании при А.И.Деникине С.Д.Сазонова) передал пост поверенного в делах в Лондоне Е.В.Саблину, а сам отправился в Осло. После окончательной победы большевиков с разрешения английского правительства Евгений Васильевич остается управляющим делами бывшего Российского посольства и в этом звании числится на дипломатической службе до февраля 1924 года (до момента признания Великобританией советского правительства).
После февраля 1924 года русские, находящиеся в эмиграции в Англии, единогласно наделили Саблина полномочиями представлять их интересы за рубежом. Покинув здание бывшего русского посольства, Саблин основал в столице Великобритании Русский дом, разместив его в арендованном викторианском особняке в Кенсингтоне, королевском районе Лондона. А через некоторое время приобрел рядом дом в кредит, куда перенес как собственную квартиру, так и деятельность русских организаций. Так Русский дом Саблина стал штабом эмиграции.
Дом был открыт в августе 1924 года, на торжестве присутствовала вся русская колония в Лондоне во главе с двумя представительницами дома Романовых: Ксенией Александровной и Еленой Владимировной. Под звуки «Славься…» из оперы М.И.Глинки «Жизнь за царя» в исполнении знаменитого квартета Н.Н.Кедрова в вестибюле была водружена старая посольская мачта и поднят огромного размера трехцветный русский флаг, который раньше реял над посольством Российской империи. Старинная русская мебель из красного дерева, посуда и вазы Императорского фарфорового завода, огромные царские портреты — все напоминало изгнанникам об утраченной ими родине. Евгений Васильевич не считал этот особняк своей личной собственностью, он занимал в нем всего четыре комнаты, а в остальных помещениях располагались различные эмигрантские организации: русский Красный крест, там проходили заседания Комитета помощи беженцам, офицерское общество, Ксенинское сестричество, Общество взаимопомощи… На двух верхних этажах находились комнаты для приезжающих из провинции или других стран соотечественников, нуждавшихся в крыше. Приезжающие по делам в Лондон русские эмигранты могли в этом доме останавливаться бесплатно.
Создавать Русский дом помогала Саблину его жена Надежда Ивановна, урожденная Баженова, родом из артистической русско-итальянской семьи Де Лазари. Она была большим знатоком русского искусства, и собранная Саблиными коллекция предметов русского искусства перекочевала в Кенсингтон. Таким образом, Русский дом стал также музеем русской культуры и истории, фонды его постоянно пополнялись дарами и приобретениями.
Например, в марте 1933 года Русский дом посетил Ивлин Хабард, последний председатель старинного англо-русского торгового общества The Muscovy Company, берущего свое начало еще в 1550-х годах и имевшего тесные связи с русскими царями, начиная с Ивана Грозного. Представители этого общества, просуществовавшего почти 400 лет, решили его закрыть, так как не хотели вести дела с большевиками. Ивлин Хабард передал в коллекцию Е.В.Саблина царские портреты, пожалованные обществу Петром I, Екатериной I, Екатериной II и Николаем I. И теперь Зал заседаний Русского дома, где находилась вся эта коллекция портретов, стал напоминать петербургский знатный дворец.
Первый этаж его занимала гостиная со старинной русской мебелью красного дерева, вдоль лестницы были развешаны гравюры с изображением русских памятников, храмов, дворцов, форм обмундирования русских полков в разные эпохи. На втором этаже помещалась столовая и еще одна гостиная. В углу стоял большой рояль. На третьем этаже располагался рабочий кабинет Саблина. В Русском доме ежегодно, 19 октября, отмечалась лицейская годовщина, где снова звучали стихи А.С.Пушкина «Куда бы нас ни бросила судьбина». Здесь также регулярно собирались на свои полковые праздники бывшие офицеры царской армии и казаки. В 1940 году гостиную дома освятили как домовую церковь, и в ней стали проходить службы.
С той поры, как Евгений Васильевич возглавил русскую колонию в Англии, он в основном занимался общественно-политическими делами, состоял почетным попечителем русской церкви в Лондоне, был церковным старостой и казначеем Российского общества Красного креста в Великобритании, а также входил в Совет российских послов в Париже, являлся представителем русских эмигрантов в Фонде Нансена по делам русских беженцев, был председателем Объединенного комитета русских организаций в Англии. Кроме того, Саблин как лондонский корреспондент сотрудничал с газетами «Возрождение», «Последние новости», «Россия и славянство»…
Русская община, сформировавшаяся в Англии, выпускала журналы и брошюры, в том числе на английском языке, поддерживала связи с английскими политиками, учеными, журналистами, но особенно тесно — со своими соотечественниками из разных центров русского зарубежья, в первую очередь с русским Парижем. Все это, несомненно, не могло не отразиться на формировании общественного мнения в Великобритании по русскому вопросу и на развитии англо-русских отношений. Как глава Русского дома Евгений Васильевич вел документацию членов русской общины, выдавал необходимые справки и рекомендации для поступления на работу или учебу, пользуясь своими давними дипломатическими связями, помогал эмигрантам из других центров получить английскую визу, что было довольно затруднительно для имевших нансеновские паспорта. Поэтому в Русском доме смогли читать лекции и доклады русские политики и философы, выступать с чтением своих произведений писатели из других стран, в том числе И.Бунин, М.Цветаева, Б.Зайцев, М.Алданов, Н.Теффи, В.Набоков, петь такие певцы, как Ф.Шаляпин, Т.Престон, давали концерты С.Рахманинов, Н.Орлов, Колин Хорсли, Э.Дарский, В.Вронская и В.Бабин. Саблин и сам неоднократно читал доклады в Русском доме.
Надо признать, что русская колония в Англии, как и в других центрах рассеяния, была неоднородной по своему социальному составу и политической ориентации. Часть эмиграции быстро адаптировалась к новым реалиям, нашли свое место в английской жизни большей частью русские банкиры, юристы, врачи, ученые, люди искусства и предприниматели. Но проживали вынужденно в Англии и другие эмигранты, те, которые до конца дней верили в возрождение России, не принимали нового гражданства, не поступались своей русскостью. Виднейшим представителем этой группы как раз и был Евгений Васильевич Саблин, всегда пользующийся уважением лондонской знати, его продолжали приглашать на придворные церемонии, на приемы в Форин-офис, как бывало в годы его посольской службы, с его мнением продолжали считаться и откликаться на его просьбы.
И все-таки среди русских эмигрантов в Англии не было единства, а существовали в некоторых случаях и непримиримые расхождения в политических и религиозных взглядах. Поэтому неудивительно, что там образовалось два соперничающих центра: Русский дом Саблина и основанное в 1926 году Общество северян и сибиряков. Это общество состояло из эсеров и меньшевиков, представителей торгового мира, банкиров, предпринимателей. Русский дом же привлекал более консервативно настроенных людей, членов партии кадетов, офицеров белой армии, представителей духовенства Русской православной церкви. Так эти два русских мира и сосуществовали до начала Второй мировой войны.
Война напрямую поставила вопрос: кто с кем? Саблин публикует открытое письмо в «Таймс», в котором высказывает симпатии погибающим на фронтах Иванам и Петрам, простому русскому народу. Выступление было поддержано многими русскими в Лондоне, но А.В.Байкалову и Г.П.Струве оно пришлось не по вкусу. Поэтому в письме от 5 июля 1941 года к Г.П.Струве Саблин разъясняет своему адресату, что его сочувствие русскому народу отнюдь не равно признанию законности советского правительства. Он лишь высказал общие чувства большой группы эмигрантов. «Появилась тяга в Россию. Возможно, конечно, что лишь на словах. Но во всяком случае проявляется самое обыкновенное патриотическое настроение. Это настроение я и уловил, и о нем засвидетельствовал в “Таймс”. Мое письмо не являлось декларацией. Я против каких бы то ни было деклараций в виду вообще полной незначительности эмиграции. Не упускайте из виду, что нас, т.е. лиц, не принявших иностранных подданств, осталось очень мало. Но какую-то манифестацию нужно было сделать, и я ее сделал» (Цит. по: [1]). Саблин был убежден, что своим выступлением он оказал услугу соотечественникам, которых в Европе стали подозревать в сочувствии Гитлеру.
«Мы с Вами как будто по-разному понимаем слово патриотизм. Для меня в момент решающий судьбы нашей страны, нашего отечества, дорогой Глеб Петрович, нет никакого различия между гражданами России, независимо от их политических верований, если только они активно участвуют в защите отечества от нападений врага. Большевик, монархист, демократ, жизнью своей платящие, чтобы отстоять независимость России, для меня они все ныне одинаково русские люди, какими они являются фактически на боевом фронте, не испрашивая на это нашего с Вами соизволения. И до тех пор, пока они, объединенные лишь мыслью одержать победу над врагами, будут продолжать это делать, как это делали их предки в отечественную войну, ОНИ мои братья по единой РОДИНЕ. После победы, которую мы с вами одинаково желаем, мы все, вероятно включая и большевиков, должны будем занять совершенно новые позиции в возрожденной России, свобода и самоуправление которой станет вновь нашей практической политикой. Но эти позиции станут для нас ясными лишь тогда. А до тех пор будем самыми обыкновенными русскими людьми, будем печалиться о судьбах родины, на которую напал наш исконный враг, который, конечно, не пошел на нас, чтобы избавить нас от большевистского ига, а по соображениям иным» (Там же).
19 августа 1941 года рядом с Русским домом взорвалась немецкая крылатая бомба, люди чудом остались целы, погибло много ценного русского имущества, пострадали верхние этажи. Но никакие жизненные трудности не могли заставить Евгения Васильевича забыть о своем отечестве. Он был одним из немногих эмигрантов, не принявших нового гражданства, хотя такая возможность у него, конечно, была и неоднократно. Уже после войны, 17 ноября 1945 года, Саблин писал А.В.Тырковой-Вильямс: «Для меня Россия, Советским Союзом ныне именуемая, продолжает быть моим отечеством. Но нынешний режим в этом моем отечестве я не одобряю» (Там же). Представители же советского посольства проявили инициативу в установлении добрых отношений с Саблиным. Однако он не позволял им переходить определенные границы. Когда советское посольство предложило приобрести его музей и архивы, он наотрез отказался. Лишь некоторые из своих коллекций предметов искусства он по завещанию передал в Россию.
Вопрос о возвращении и налаживании контактов с советским посольством стоял перед Саблиным с начала войны. Евгений Васильевич не раз обсуждал с Ариадной Владимировной Тырковой в письмах проблему возвращения в Россию молодежи, так как, по его мнению, старшему поколению дорога на родину была закрыта. Но молодежь, как он считал, могла бы попытаться увидеть родину отцов. Однако жизнь показала, что молодые русские незаметно вросли в английскую жизнь, обзавелись семьями, русскую историю почти не знали и вовсе не мечтали о возвращении в Россию.
После войны Саблину пришлось нелегко, замучили болезни, денег на врачей не было. Только в декабре 1947 года он, наконец, расплатился с кредитным обществом, и Русский дом стал его собственностью. В Доме потихоньку возрождалась прежняя жизнь: проходили лицейские праздники, краснокрестные базары, концерты. А на последнее Рождество в жизни Саблина собралось, помимо прочих гостей, до 50 казаков.
2 мая 1949 года Евгений Васильевич Саблин скончался после продолжительной болезни, похоронен на лондонском кладбище Бромптон.
Источники:
1. Казнина О. Русские в Англии в годы Второй мировой войны: из переписки Е.В.Саблина с деятелями русской эмиграции // Великая Отечественная война 1941–1945 гг.: Литература и история. М.: Наследие, 2020. С. 373–396.
В.Р.Зубова