10 апреля 2021 года — 85 лет со дня кончины Сергея Васильевича Животовского (псевдонимы: Пьер-О, Serge и др.; 23(11).03.1869, Киев, Российская империя – 10.04.1936, Нью-Йорк, США), художника-графика, журналиста, общественного деятеля. Из дворянской семьи.
Окончив Киевскую рисовальную школу в 1888 году, Сергей Васильевич поступил в Императорскую академию художеств в Петербурге, специализировался как баталист. В годы учебы был награжден за рисунки с натуры медалями: малыми серебряными (1890 и 1891), большой серебряной (1892) и большой поощрительной (1893), а в 1894 году получил звание классного художника III степени за картину «Учение 2-й кавалерийской дивизии» (ее приобрел великий князь Константин Константинович). Звание, присуждаемое после окончания учебы в Академии художеств в России, зависело от наград учащегося в процессе образования: большая серебряная медаль давала право лишь на звание классного художника III степени и чин 14-го (самого низкого) класса на гражданской службе. Его могли также получать художники, не обучавшиеся в Академии, после сдачи экзаменов и представления конкурсных работ.
Окончив академию, Животовский обосновался в Санкт-Петербурге, где сотрудничал с прессой, исполняя репортерские зарисовки, сатирические шаржи и карикатуры на актуальные общественно-политические темы для разных журналов и газет. Кстати, Сергей Васильевич, помимо незаурядных художественных дарований, имел еще и способности к сочинительству, поэтому он и увлекся журналистикой, иллюстрировал свои очерки, выходящие в разных столичных изданиях, собственными рисунками. Он создал их много, особенно посвященных петербургским театральным премьерам и жизни литературно-артистической богемы.
Летом 1903 года ему посчастливилось сопровождать отца Иоанна Кронштадтского — чудотворца, духовного писателя, протоиерея и настоятеля Андреевского собора — в одном из путешествий на пароходе в село Сура Архангельской губернии. Свои дорожные заметки, рисунки и фотографии Сергей Васильевич по многочисленным просьбам почитателей священника собрал в книгу своих очерков. Он с любовью вспоминает в ней батюшку, который «представляет собой живое доказательство того, что можно жить правдой, можно жить без обмана, вразрез с установившимся современным мнением, можно жить совершенно бескорыстно и быть счастливым» [1]. Книга была издана в том же году.
Рисовал и писал Животовский также для столичных журналов «Нива» (1888–1904), «Всемирная иллюстрация» (1903), «Стрелы» (1906), «Скандал» (1906) и «Огонек» (1910–1917) и для газет «Новое время», «Биржевые ведомости», «Санкт-Петербургский листок», а также для открыток Общины святой Евгении. В числе его работ — рисунки к открытию художественно-артистических кабаре «Бродячая собака» (1912) и «Привал комедиантов» (1916).
История кабаре «Бродячая собака» началась 31 декабря 1911 года в подвале старинного дома на Михайловской площади. Официально оно называлось «Художественное общество Интимного театра», считалось, что любой желающий из творческой среды мог здесь время весело коротать. У кабаре была своя эмблема — силуэт пуделя директора «Бродячей собаки» Бориса Пронина. Желающих принять участие в создании кабаре было предостаточно: писатель А.Толстой, художники М.Добужинский, Н.Сипунов, С.Судейкин (автор эмблемы), архитектор И.Фомин, режиссеры Н.Евреинов и В.Петров. Посетители делились на две категории. Для поэтов, ученых, актеров, художников, музыкантов вход был бесплатным. А для «фармацевтов» (т.е. для всех остальных) — только по платным билетам. Подвал, когда-то бывший винным погребом, от трудов энтузиастов необыкновенно преобразился: голые стены украсились росписями, И.Фомин собственноручно выложил камин, в центре небольшого сводчатого помещения стоял круглый стол в окружении стульев с соломенными сиденьями. Над столом висела люстра с несколькими свечами, укрепленными на деревянном ободе. На стене у входной двери были приделаны молоточек и доска, по которой все приходящие должны были стучать. Спустившись по крутой лестнице, они попадали в «главный зал», у входа лежала большая «Свиная книга» (так она называлась из-за корешка из свиной кожи). В ней каждый должен был оставить свой автограф — рисунок, стих, ноты. К открытию кабаре М.Кузмин написал гимн:
Во втором дворе подвал
В нем — приют собачий.
Всякий, кто сюда попал,
Просто пес бродячий.
Но в том гордость, но в том честь,
Чтобы в тот подвал залезть!
Вечера в «Бродячей собаке» были объявленные и необъявленные. К объявленным обычно рассылались приглашения в шутливой форме. Например:
В 6 часов у нас обед,
И обед на славу!
Приходите на обед,
Гау, гау, гау.
Но, как правило, вечера в «Бродячей собаке» начинались ближе к полуночи, когда заканчивались спектакли петербургских театров, встречи и приемы. Было очень тесно и шумно, в заведении царила атмосфера безоглядного веселья. Кабаре сразу же стало излюбленным местом встреч петербургских поэтов-модернистов, художников, артистов и около артистических кругов. На маленькой сцене «Бродячей собаки» выступали со своими, часто еще неопубликованными, стихами В.Маяковский и Н.Гумилев, А.Городецкий и О.Мандельштам. Часто бывали режиссеры В.Мейерхольд и Е.Вахтангов. В необъявленные вечера много читали, спорили, музицировали... Здесь блистали балерины Т.Карсавина и О.Глебова-Судейкина. А.Ахматова посвятила «Бродячей собаке» стихотворения «Все мы бражницы здесь, блудницы…» и
Да, я любила их, те сборища ночные,
На маленьком столе стаканы ледяные,
Над черным кофеем пахучий, зимний пар,
Камина красного тяжелый, зимний жар,
Веселость едкую литературной шутки
И друга первый взгляд, беспомощный и жуткий.
Если в первые годы после открытия «Бродячей собаки» здесь чаще всего собирался артистический люд, то с началом Первой мировой войны сюда зачастили биржевые дельцы, военные, финансисты и так далее. За вход в кабаре они платили дорого. Однако в марте 1915 года по распоряжению петроградского градоначальника А.Н.Оболенского «Бродячая собака» была закрыта из-за незаконной торговли спиртными напитками во время «сухого закона» (введен с началом войны). Память о кабаре живет в воспоминаниях современников, писавших о том времени, кто — с печалью, кто — со сладкой болью или эмигрантской тоской. Лучше всех эти чувства, наверное, выразил Георгий Иванов:
В тринадцатом году, еще не понимая,
Что будет с нами, что нас ждет —
Шампанского бокалы подымая,
Мы весело встречали — Новый Год.
Как мы состарились! Проходят годы,
Проходят годы — их не замечаем мы...
Но этот воздух смерти и свободы,
И розы, и вино, и холод той зимы
Никто не позабыл, о, я уверен.
Должно быть, сквозь свинцовый мрак,
На мир, что навсегда потерян,
Глаза умерших смотрят так.
Однако через год новое кабаре в том же качестве, только с другим названием, на этот раз «Привал комедиантов», открылось 18 апреля 1916 года как продолжение традиций «Бродячей собаки». Здесь никто не опасался снобизма властей и условностей «приличной» публики, голодному поэту могли налить рюмку коньяка или подать стакан горячего чая — просто так, за новое стихотворение. Директором кабаре был все тот же Пронин. Залы «Привала комедиантов» были богато декорированы — еще пышнее и изысканнее, чем в «Бродячей собаке». Входя в подвал, гости из прихожей попадали в буфетную — зал с массивным камином, выполненным по эскизу того же Фомина. Столы вместо скатертей были покрыты яркими деревенскими платками; в роли официантов выступали арапчата в цветных шароварах. Стены буфетной и прилегающей к ней комнаты расписывали художники Б.Григорьев и А.Яковлев, основной зал — С.Судейкин. Этот красно-черно-золотой зал с декоративными панно на темы Гоцци и Гофмана получился наиболее эффектным, в нем господствовала стихия карнавала и комедии дель арте. Посетителей встречали карлик Василий Иванович в костюме петуха, придуманном Судейкиным, и сам Борис Пронин во фраке и белоснежной рубашке. По залам бродил старенький пудель Мушка — эмблема предшественника «Привала».
Вот как о нем писал специально для «Огонька» Сергей Животовский: «Сюда, в подвал углового дома на Михайловской площади, переселился дух “Бродячей собакиˮ. Здесь много дикого, резкого, бьющего по нервам. Но много и уютного, свежего, свободного. Под сводами за столиками на табуретках и на ступеньках, а то и прямо на полу сидит публика и слушают юношу, едва слышно и монотонно читающего бледные стихи... Потом на сцене-крошке появляется жизнерадостная Тэффи. Ее встречают громкими аплодисментами и слушают с напряженным вниманием. Те же аплодисменты сопутствуют выходу М.Кузмина. А в соседнем подземелье-столовой — белые “арапыˮ в чалмах печально разводят руками перед сидящими за столиками голодными гостями и сообщают, что весь чай выпит, а бутерброды все съедены» [3]. «Привал комедиантов» пережил две революции. Он не был закрыт официальной властью, просто о нем забыли, как и о многом другом, в 1919 году, и, постепенно обветшав, он стал никому не нужен. Роспись стен окончательно погибла во время наводнения в 1924 году…
Почти полвека Животовский преподавал в Ксенинском институте благородных девиц, где обучались и воспитывались полусироты из дворянских семей. Институт был основан в 1895 году в память бракосочетания великой княжны Ксении (дочери императора Александра III) и великого князя Александра Михайловича. Десятилетний курс включал семь общих и три профессиональных (бухгалтерских и рукодельных) класса.
Рисовал Сергей Васильевич также исторические и военные сцены: «Возвращение А.В.Суворова на родину после Швейцарского похода» (1900), «Лихое дело эскадрона Т-ского полка в августе 1914 г.» (1914), «Бой аэропланов в воздухе» (1915), «Силуэты фронта и тыла» (1916). Выполнил и иллюстрации к очеркам «Русский морской и военный флот» (СПб., б. г.). Принимал участие в разных выставках: в академической Выставке рисунков и эстампов (1908), Весенней выставке в залах Академии художеств (1909), Выставке иллюстрированных изданий (1915). В 1917 году исполнил рисунок тушью «Петроград в первые дни свободы», графические портреты сенатора Н.Таганцева, министра внутренних дел Временного правительства Н.Авксентьева и других.
В 1917–1918 годах служил инспектором трудовой школы, был председателем домкомбеда.
В 1919 году он бежал с семьей в Финляндию и обосновался в Хельсинки, где заведовал художественным отделом русской газеты «Рассвет» и писал сценарии для театра. Там он выполнил иллюстрации к эпосу «Калевала», их приобрел один из музеев Финляндии. В 1923 году сотрудничал в возрожденном в Берлине журнале «Огонек». Благодаря И.Репину, провел персональную выставку в Хельсинки.
В 1922 году с семьей покинул Европу и отправился к берегам Нового Света. С 1923 году жил в Нью-Йорке, где продолжил журналистскую деятельность в газете «Новое русское слово». Увлекся прикладным искусством: некоторое время успешно расписывал художественные шали и батик, пока у покупателей не прошел интерес к ним. В 1929 году основал и возглавлял почти до самой смерти Фонд помощи российским писателям и ученым.
10 апреля 1936 года Сергей Васильевич Животовский ушел из жизни после тяжелой болезни. Его работы хранятся в Музее театрального и музыкального искусства в Петербурге. См. публикации С.В.Животовского в каталоге библиотеки ДРЗ.
Источники:
1. Животовский С.В. На Север с отцом Иоанном Кронштадтским. СПб.: Художественная типография A.К.Вейермана, 1903.
2. Животовский Сергей Васильевич // Лейкинд О.Л., Махров К.В., Северюхин Д.Я. Искусство и архитектура русского зарубежья: Интернет-сайт. Дата публикации: 30.03.2012. Дата обращения: 08.04.2021.
3. Цит. по: Даты // Коммерсантъ | Огонек: Электронный ресурс. Дата обращения: 08.04.2021.
В.Р.Зубова