Имя матери Марии (Елизаветы Юрьевны Скобцовой (Кузьминой-Караваевой); 1891–1945) давно стало легендарным. Поэтесса Серебряного века, адресат глубоких чувств Александра Блока, бесстрашная предводительница времен Гражданской войны в Крыму, в эмиграции во Франции она стала одной из самых известных российских благотворительниц. Ее судьба была страшной. Участница Сопротивления, спасавшая от нацистов еврейских детей, она погибла в концлагере, пойдя в газовую камеру вместо женщины с ребенком, ожидавшей своей участи.
Трагедия и высокая жертвенность ее жизни несколько заслонила другую грань этой необыкновенной женщины. Она была поистине блистательным публицистом и выдающимся богословом своего времени.
Наследие матери Марии который год возвращают русским читателям два издательства: московский «Русский путь» и парижское «YMCA-Press». Под их совместной эгидой вышло уже три тома сочинений великой мученицы. Здесь и ее изумительные воспоминания о Блоке, и потрясающие по силе размышления о русских религиозных философах. Также те, кто хочет глубоко погрузиться в проблемы и суть православной веры, никак не пройдут мимо размышлений о смысле монашества и аскетизма. Именно прежде всего вопросам главных проблем богословия и русской религиозной философии и посвящен недавний, четвертый, только что вышедший, том произведений матери Марии. Он называется «Православное дело. Богословские и религиозно-философские сочинения. Письма и записные книжки». Как и предыдущие тома, книга появилась благодаря кропотливому и значительному труду Натальи Ликвинцевой и Татьяны Викторовой. Предисловие написала известный историк религии Анна Шмаина-Великанова.
Помню, в начале перестройки мне удалось приехать в Ярославль к отцу Борису Старку, в свое время жившему в Париже, а после Великой Победы 1945 года вернувшемуся в СССР. Он рассказывал, что мать Мария была высокая, сгорбленная, беспрерывно курила и в клобук собирала в садах ягоды, которые разносила по домам русских больных. И каждый вечер шла к закрытию рынка, упрашивая, чтобы ей дали оставшиеся продукты. И сама на спине несла их по больницам и страждущим. А еще часто входила в инфекционные бараки и, подоткнув рясу, мыла полы.
Так вот вопросы теологического обоснования благотворительности, понятия истинной любви к ближнему, подлинно евангельского отношения ко всем, кого встречаешь на дороге жизни необыкновенно волновали ее. Именно этому посвящены работы, представленные в этой книге. Прежде всего ее фундаментальные труды. Вначале «Типы религиозной жизни». Затем «Вторая евангельская заповедь» — статья, посвященная помощи другим на телесном, духовном и душевном уровне. Наверняка большой интерес вызовет работа «Церковь и свобода». Здесь мать Мария пишет о вечных русских проблемах государства и церкви, о подлинной внутренней свободе. Порой ее слова звучат удивительно мощно, словно вечевой колокол. «В духовном смысле Россия переживала какой-то страшный ледниковый период, никакая кровь не могла растопить этого полярного льда. Можно сказать, что в России сочетались не свет и тьма, а блеск и тьма. Век был воистину блестящ и мрачен. И вот в атмосфере этого блеска и мрака, в атмосфере этой ледяной скованности, мертвенного величия, царственного мороза, — зрело и пылало пророческое слово. Через весь XIX век пронеслось оно, неведомо в какой тайне родившееся, неведомо какими силами призванное к жизни».
Мать Мария была настоящим проповедником. «Судьба эмиграции в ином, — обращалась она к товарищам по изгнанию. — Оторванная от родины, и в этом смысле лишенная возможности разделить ответственность за ее участь, эмиграция получила страшный дар свободы, который может оказаться ей и не по плечу. Эта свобода, освобождая от внешней ответственности, обязывает нас к особенно напряженной ответственности внутренней, — иначе она соскальзывает в произвол и начинает сама себя отрицать».
Книга завершается просто потрясающими свидетельствами тех, кто был рядом с матерью Марией в лагере, но сумел остаться в живых.
Мне представляется, что выход этого тома — огромное событие в нашей современной духовной жизни.
Виктор Леонидов