Не буду скрывать: лично для меня Виктор Александрович Москвин является образцом человека, который сочетает в себе организатора, руководителя, хозяйственника и в то же время культурного деятеля и русского интеллигента самой высокой пробы. Только при сочетании этих качеств и стало возможным, казалось бы, невозможное: в "лихие" 90-е годы создать в историческом центре Москвы, на улице Нижняя Радищевская, рядом с метро "Таганская", Дом русского зарубежья. Он начинался с небольшой районной библиотеки, а сегодня превратился в целый архитектурный комплекс с потрясающим современным дизайном и внутренним оснащением.
Здесь и библиотека, и архив, и музей, и конференц-залы, и выставочные площади, и места, где выступают артисты, музыканты и, конечно, литераторы. Как культурный и просветительский центр Дом русского зарубежья перерос границы своего названия. Но главной его задачей остается сохранение и изучение книг, документов, кинохроники, музейных реликвий и других свидетельств, посвященных одному из самых важных и трагических событий отечественной истории - русской эмиграции, русскому Исходу. Что мы знаем об этом, кроме имен Бунина, Куприна, Набокова, Шмелева, Цветаевой, Ходасевича и других писателей, оказавшихся в изгнании? А это целый материк человеческих судеб, до сих пор не изученный и до конца не понятый. Об этом и о другом мы говорили с Виктором Александровичем.
Что такое русское зарубежье?
В глазах обывателя русская эмиграция - это люди, которые после революции 1917 года бежали от большевиков в Париж. Кто-то, возможно, слышал про Берлин, Прагу, Белград, Харбин. Но весь объем русского Исхода мало кто себе представляет. Где жили русские эмигранты и где сегодня живут их потомки?
Виктор Москвин: Это огромная география! Они живут в 102 странах, на всех континентах - Европа, Азия, Африка, Северная и Южная Америка, Австралия.
В основном мы представляем себе русскую эмиграцию по писателям, которые покинули Россию после Октябрьской революции, потому что их имена более известны. Но ведь было и много ученых, инженеров, изобретателей, которые могли бы служить своей стране, но волей судьбы оказались в изгнании. А они многое сделали для развития мировой науки и техники...
Виктор Москвин: Да, уехала примерно половина писателей и все известные философы, кроме Лосева и Флоренского, которого сначала посадили, а в 1937 году расстреляли. И эмигрировала значительная часть научно-технической элиты страны. Когда сейчас на Западе началась волна русофобии и где-то запрещают исполнять Рахманинова, Прокофьева и Глазунова, хочется сказать: господа, будьте последовательны! Не летайте на вертолетах, которые изобрел в США (а начинал работать над этим еще в Киеве) Игорь Сикорский. Он был русским патриотом. Не смотрите телевизор, потому что первый кинескоп изобрел Владимир Зворыкин родом из Мурома. Не смотрите видеозаписи - ведь первый видеомагнитофон создал офицер Белой армии Александр Понятов, родившийся в селе Русская Айша Казанской губернии. Кстати, с него и началась Силиконовая долина. Не используйте высокооктановый бензин, потому что это детище академика и генерала русской армии Владимира Ипатьева, тоже оказавшегося в эмиграции. И наконец, не пейте калифорнийское вино, потому что зачинателем калифорнийского виноделия был Андрей Челищев из русского дворянского рода. Откажитесь от этого, если вы хотите "отменить" русскую культуру.
Русские очень много сделали для всего мира. Вот Югославия... В начале 20-х годов в Черногории 75 процентов врачей были русские, то есть из четырех врачей - трое. Некоторые университеты создавались с нуля за счет русской профессуры. Один из центральных университетов Китая в Харбине, который сегодня занимается космическими исследованиями, изначально был создан при КВЖД как политехнический институт, а затем благодаря русской профессуре стал одним из ведущих университетов современного Китая. Вклад русских не только в мировую культуру, но и в науку был колоссален! Можно перечислять до бесконечности.
А с Россией связи были полностью прерваны?
Виктор Москвин: Не совсем. Мы в нашей студии "Русский путь" сняли фильмы о Зворыкине и Понятове. Зворыкину сегодня стоит памятник в Останкино. Когда в Советском Союзе решили построить телецентр на Шаболовке, то оборудование для него покупали за границей через Зворыкина. В 30-е годы он приезжал в СССР, и ему предлагали остаться. За него шла борьба: и наши предлагали, и немцы. А когда строился Останкинский телецентр, то Гостелерадио вело переговоры с Понятовым. Он поставлял оборудование для Останкинского телецентра в середине 60-х годов. Бывший офицер армии Колчака.
" Не только семнадцатый год
Когда мы говорим о русской эмиграции, то отсчитываем ее от 1917 года. Насколько это верно?
Виктор Москвин: Она возникла не в семнадцатом году, а в семнадцатом веке. Я говорю о русских староверах. Они до сих пор компактно живут, например, в Румынии. Какая-то часть живет в Польше. И конечно, совершенно уникальное явление - русские староверы в Южной Америке. Но это уже история ХХ века. Во время коллективизации они целыми семьями уходили из Сибири в Китай. А после прихода в Китае к власти коммунистов они перебрались в Латинскую Америку. Живут в Бразилии, Боливии, Уругвае и Аргентине. Часть оказалась в США, часть - в Австралии. Занимаются сельским хозяйством - и довольно успешно. Например, в Бразилии они - одни из самых крупных производителей зерна. Весьма состоятельные люди. Но прежде всего - талантливые и трудолюбивые. И так получилось, что начиная с 2007 года Дом русского зарубежья стал помогать им возвращаться в Россию.
" Когда на Западе началась волна русофобии, вспомним, что вклад русских не только в мировую культуру, но и науку был колоссален
А зачем было возвращаться? Куда? В разрушенные колхозы и совхозы?
Виктор Москвин: Тем не менее многие из них уже здесь живут и работают фермерами. Россия - их историческая родина, и они никогда об этом не забывали, как и вся русская эмиграция. Конечно, все было непросто. Расскажу один случай. В 2007 году я был в поездке в Аргентине и Уругвае. На границе между этими странами есть город Сальто. Там много выходцев из России. На самом деле в основном с Украины, но они все считают себя русскими. Почти никто уже не говорит по-русски, но помнят русские песни, танцы. Там мне сказали, что здесь живут русские старообрядцы, которые хотели бы вернуться в Россию. Они написали письмо в Россотрудничество, но ответа не получили. Так я познакомился с Данилой Зайцевым и Германом Овчинниковым. Я пригласил Данилу Зайцева на конференцию по старообрядчеству, которую мы проводили в Доме русского зарубежья. Он приехал, ему понравилось. Потом раздается звонок из нашего уругвайского посольства в Монтевидео: "Виктор Александрович, у нас сидят два старообрядца - Данила Зайцев с сыном, уже купили билет на самолет в Москву. А мы не можем им выдать визу, у них приглашения нет". Я отправляю по факсу приглашение. Они прилетают. Говорят: "Мы хотим переехать в Россию". "Куда?" "Наши пращуры были из Красноярского края". Я звоню в администрацию края, объясняю ситуацию. Их встречают в Красноярске на вокзале...
Почему поездом? Не любят летать самолетом?
Виктор Москвин: Еще как летают! У них вообще все очень любопытно. Все пользуются сотовыми телефонами, а вот телевизор у них запрещен. Из Красноярска их отправили в Шушенское... Их принял местный предприниматель, бывший председатель колхоза, который там скупил все земли. Дальше было печально. Их отвели на квартиру в пятиэтажке, бросили матрас на пол и сказали: здесь ночуйте, завтра за вами придут, будете работать на ферме. Зарплата - пять тысяч. Они возмутились: "В Уругвае на нас индейцы работают".
Это была Пасхальная ночь. И впервые два крепких мужика плакали. Утром они вышли в город в поисках вокзала. Идет женщина. "Христос Воскресе! Что вы такие смурные?" Выслушала их и сказала: "А у нас здесь живут старообрядцы. Садитесь на автобус, и до конечной остановки". Их там приняли. Но от них не было никаких вестей. Я вновь позвонил в администрацию. Их стала разыскивать милиция. Нашла и привезла к районному руководству. В общем, пришлось мне посоветовать им вернуться обратно в Москву. Я позвонил Владимиру Петровичу Лукину, который тогда был уполномоченным по правам человека. Он связался с губернатором Белгородской области. Евгений Савченко их принял и сказал, что ему нужны настоящие русские люди. Вслед за ними приехали еще несколько семей из Уругвая и Аргентины. Им дали землю в аренду. Но они хотели технику, к которой привыкли, то есть американскую. И это сделали. Плюс они хотели, чтобы их дети учились отдельно от местных детей. Им и это устроили. Но дальше в этой общине начался разлад: кто лидер, а кто не лидер? К тому же некоторые местные аграрии-бизнесмены встретили переселенцев не очень приветливо, боялись конкуренции. В результате Зайцев вернулся в Уругвай. Но там он написал книжку...
Я знаком с этой историей! Эта книга в 2015 году вошла в шорт-лист премии "Ясная Поляна" и тогда же получила авангардную премию "Нос". Этим текстом восхищается Евгений Водолазкин. Он говорит, что это уникальный пример литературы, написанной "до литературы", то есть человеком с сознанием XVII века. Так что финал этой истории получился не такой уж печальный.
Виктор Москвин: Еще несколько семей приехали на Дальний Восток. Но они там бедствовали, были проблемы с элементарным отоплением дровами. Вообще проблемы были до тех пор, пока глава Русской православной старообрядческой церкви митрополит Корнилий не встретился с Владимиром Путиным. Тогда был создан фонд "Правда русская" для "поддержки и содействия старообрядчеству". Мы в Доме русского зарубежья провели несколько "круглых столов" с участием различных министерств, устраивали телемосты со старообрядцами в Приморье и Латинской Америке. На сегодняшний день в России живут около двухсот переселенцев. Уже свадьбы сыграли, и дети родились - тридцать новых граждан России. Словом, процесс идет...
Как все начиналось?
Виктор Александрович, когда и как возникла идея создания Дома русского зарубежья?
Виктор Москвин: Удивительная история и, наверное, судьба! В 1973 году я пришел работать во Дворец-музей "Останкино" научным сотрудником. Там же работал Борис Борисович Михайлов, замечательный человек, о котором пишет в своей мемуарной книге "Угодило зернышко меж двух жерновов" Александр Исаевич Солженицын. Борис Борисович разделял взгляды писателя на русскую историю и советскую действительность. С Наталией Дмитриевной они родились в одном доме в Газетном переулке, были знакомы с раннего детства. Мы с ним сблизились, и Борис снабжал меня тем, что тогда называлось "антисоветской литературой": самиздат, книги ИМКА-пресс, "Посева", "Ардиса" и других эмигрантских издательств. В 1974 году в ИМКА вышел "Архипелаг ГУЛАГ", и против Солженицына началась кампания в прессе. Борис был одним из немногих, кто выступил с открытым письмом в его поддержку. Само собой, это подразумевало увольнение. Но по советским законам нельзя было уволить члена профкома без согласия самого профкома. Мы с Борисом провели успешную тайную предвыборную кампанию. Меня выбрали председателем комитета профсоюза, а Борис стал моим заместителем. В музее он работал до перестройки, а потом стал священником.
" Русская эмиграция возникла не в семнадцатом году, а в семнадцатом веке. Это были наши староверы
Известный протоиерей Борис Михайлов! Он служил в храме Рождества Святого Иоанна Предтечи на Пресне, а сегодня является почетным настоятелем храма Покрова Пресвятой Богородицы в Филях и членом Искусствоведческой комиссии при московском Епархиальном совете. Автор прекрасного учебника для вузов "История православного иконного мира".
Виктор Москвин: В 1980-х годах я работал в Библиотеке иностранной литературы и в 1988 году, уже в горбачевские времена, поставил в план проведение выставки знаменитого русского парижского издательства ИМКА-пресс. В 1990 году вместе с директором ИМКИ Никитой Алексеевичем Струве, внуком религиозного философа Петра Бернгардовича Струве, мы в Иностранке провели первую выставку с читальным залом, в который стояла очередь, потому что впервые в государственной библиотеке можно было читать "запрещенную литературу". Одновременно была устроена продажа этих книг. Никита Алексеевич привез в Москву 40 000 книг - такая огромная фура! Такие же выставки прошли в Ленинграде и Киеве, а потом во многих городах - всего 45 выставок за первые пять лет. У них был огромный успех! Никита Алексеевич читал лекции, собирая полные залы. И тогда же мы договорились создать в Москве издательство "Русский путь".
Которое являлось как бы преемником ИМКИ?
Виктор Москвин: По сути - да. А в 1992 году мы задумали создать Дом русского зарубежья. Я обратился с этим предложением к московским властям. Они сказали - да, но за чей счет? Я ответил, что денег нет, но у меня есть опыт работы заместителем директора федеральной библиотеки. Доверьте мне руководить самой плохой московской библиотекой. Был предложен филиал N 17 ЦБС N 5, преобразованный в библиотеку-фонд "Русское Зарубежье".
Районная библиотека?
Виктор Москвин: До своего преобразования это был филиал районной библиотеки. Штат - три человека, нулевой бюджет. В месяц выдавали "натурой" пачку писчей бумаги, несколько кусков хозяйственного мыла и стиральный порошок, чтобы мыть полы. С книгами было очень плохо. Половина здания была сдана в аренду издательству, которое выпускало детективы. На складе по стенам лежали пачки с книгами, а в торце был накат из бруса, из которого эти лихие ребята устроили себе тир. Весь брус был накачан свинцом. В этих условиях в 1995 году и появился нынешний Дом русского зарубежья имени Александра Солженицына (это название библиотека-фонд получила в 2009 году).
"102 страны мира на всех континентах, где сегодня проживают потомки русских эмигрантов
Когда вас поддержали Солженицыны?
Виктор Москвин: Никита Алексеевич еще в самом начале зарождения идеи позвонил в Вермонт, и Александр Исаевич с Наталией Дмитриевной нас сразу поддержали. Потом Наталия Дмитриевна приехала в Москву, мы встретились. В 1994-м Солженицыны вернулись в Россию. Александр Исаевич и Наталия Дмитриевна нас постоянно поддерживали. Все проходило очень трудно. Некоторые московские чиновники сопротивлялись этому проекту. Были такие случаи, когда все уже подписанные документы куда-то вдруг пропадали. Но нас поддерживали префект Центрального административного округа Александр Музыкантский и мэр Москвы Юрий Лужков. Учредителями Дома стали правительство Москвы в лице комитета по культуре, Русский Общественный фонд Александра Солженицына и ИМКА-пресс. Это было что-то совсем новое. С одной стороны - государство, с другой - швейцарский благотворительный фонд, с третьей - частное парижское издательство. В Уставе был заложен принцип единогласия. Каждая из сторон имела право вето на принятие решений. Правительство обеспечивало заработную плату сотрудникам и содержание здания, а Фонд и ИМКА-пресс - наполнение Дома творческим содержанием. И только в 2009 году мы стали чисто государственной структурой.
Постепенно все наладилось, стали прирастать зданиями, и сегодня вы видите то, что есть.
Выскажу свое мнение, которое, уверен, поддержат многие москвичи и гости столицы. Дом русского зарубежья сегодня, пожалуй, лучший в Москве культурно-просветительский центр. Как бы вы определили его деятельность сегодня? Это библиотека, музей, архив, выставочный центр?
Виктор Москвин: Я бы назвал это научно-культурным центром. У Дома несколько направлений деятельности. В библиотеке Дома порядка 130 000 книг. Мы собрали почти все книги на русском языке, которые выходили за рубежом. Наш архивный и музейный фонды постоянно пополняются, в основном за счет даров потомков русских эмигрантов. Издательство "Русский путь" выпустило почти 600 книг по истории и культуре русской эмиграции. Киностудия с тем же названием - "Русский путь" - создает документальные фильмы, а также проводит ежегодный кинофестиваль "Русское зарубежье" и регулярно показывает отечественное документальное кино в киноклубе. В трех залах Дома русского зарубежья постоянно проходят научные конференции и семинары, творческие встречи, концерты. Наконец, Дом ведет большую выставочную деятельность. Так, сейчас идет выставка художника Александра Альтмана - французского художника-пейзажиста, который родился в Киевской губернии, одного из самых ярких представителей парижской русской школы. А недавно закончилась выставка, посвященная инженеру Михаилу Зароченцеву - изобретателю способа быстрой заморозки продуктов. Он родился до революции в Ставрополе, а умер в Лос-Анджелесе. Так что и холодильники, без которых сегодня не обходится никто в мире, тоже созданы русским эмигрантом.
Ключевой вопрос
Что такое "философский пароход"? Откуда вообще возникло это понятие?
Виктор Москвин: Это образное понятие возникло уже в 90-е годы, во время "перестройки". На самом деле пароход был не один, а несколько. Русскую интеллигенцию, не согласную с советской властью, отправляли морем из Петрограда, из Грузии, кого-то по железной дороге. В общей сложности было выслано несколько сотен интеллигенции.
В чем был смысл этой высылки?
Виктор Москвин: Почти все они преподавали в вузах и имели огромное влияние на студенческую молодежь и российское общество в целом. А для большевиков было важно сделать университеты и интеллигенцию лояльными. И тут был только один вариант: избавиться от инакомыслящей интеллигенции в лице наиболее ярких ее представителей. Это была борьба за удержание власти. Старая профессура в основном не принимала советскую власть, потому что они видели, что происходит. У Ленина и Троцкого был страх, что большевистская идея таким образом будет размыта, что приведет к потере власти. На это, кстати, многие тогда и надеялись. Поэтому они и пошли на эту меру, равно как и на лишение гражданства всех, кто уехал. И массовые расстрелы в Крыму - тоже часть этой политики удержания власти любой ценой.
Но ведь с другой стороны - не позволяли выезжать. Не выпускали больного Александра Блока. Евгений Замятин выехал с большим трудом. Не выпустили Михаила Булгакова. Где логика?
Виктор Москвин: Не было единой линии. Принимались сначала одни решения, потом - другие. Не было никакой логики.